Стихи Ахмадулиной о женщине

Стихи Беллы Ахмадулиной о любви

Невеста

Хочу я быть невестой,
красивой, завитой,
под белою навесной
застенчивой фатой.

Чтоб вздрагивали руки
в колечках ледяных,
чтобы сходились рюмки
во здравье молодых.

Чтоб каждый мне поддакивал,
пророчил сыновей,
чтобы друзья с подарками
стеснялись у дверей.

Сорочки в целлофане,
тарелки, кружева…
Чтоб в щёку целовали,
пока я не жена.

Платье мое белое
заплакано вином,
счастливая и бедная
сижу я за столом.

Страшно и заманчиво
то, что впереди.
Плачет моя мамочка,-
мама, погоди.

… Наряд мой боярский
скинут на кровать.
Мне хорошо бояться
тебя поцеловать.

Громко стулья ставятся
рядом, за стеной…
Что-то дальше станется
с тобою и со мной.

Прощание

А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? Ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? Ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха… О, нет
тебе прощенья. Живо тело,
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.

Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.

Прощай, Прощай, Со лба сотру

Прощай! Прощай! Со лба сотру
воспоминанье: нежный, влажный
сад, углубленный в красоту,
словно в занятье службой важной.

Прощай! Все минет: сад и дом,
двух душ таинственные распри,
и медленный любовный вздох
той жимолости у террасы.

Смотрели, как в огонь костра,-
до сна в глазах, до муки дымной,
и созерцание куста
равнялось чтенью книги дивной.

Прощай! Но сколько книг, дерев
нам вверили свою сохранность,
чтоб нашего прощанья гнев
поверг их в смерть и бездыханность.

Прощай! Мы, стало быть, из них,
кто губит души книг и леса.
Претерпим гибель нас двоих
без жалости и интереса.

Пришла, Стоит, Ей восемнадцать лет

Пришла. Стоит. Ей восемнадцать лет.
— Вам сколько лет? — Ответила: — Осьмнадцать.
Многоугольник скул, локтей, колен.
Надменность, угловатость и косматость.

Все чудно в ней: и доблесть худобы,
и рыцарский какой-то блеск во взгляде,
и смуглый лоб… Я знаю эти лбы:
ночь напролет при лампе и тетради.

Так и сказала: — Мне осьмнадцать лет.
Меня никто не понимает в доме.
И пусть! И пусть! Я знаю, что поэт! —
И плачет, не убрав лицо в ладони.

Люблю, как смотрит гневно и темно,
и как добра, и как жадна до боли.
Я улыбаюсь. Знаю, что — давно,
а думаю: давно ль и я, давно ли.

Прощается. Ей надобно — скорей,
не расточив из времени ни часа,
робеть, не зная прелести своей,
печалиться, не узнавая счастья…

Молитва

Ты, населивший мглу вселенной,
то явно видный, то едва,
огонь невнятный и нетленный
материи иль божества,
ты — ангелы или природа,
спасение или напасть,
что ты ни есть, твоя свобода,
твоя торжественная власть.
Не благодать твою, не почесть,
судьба земли, оставь за мной
лишь этой комнаты непрочность,
ничтожную в судьбе земной.
Зачем с разбега бесприютства
влюбилась я в ее черты
всем разумом-де безрассудства,
всем зрением-де слепоты!
Кровать, два стула ненадежных,
свет лампы, сумерки, графин,
и вид на изгородь продолжен
красой невидимых равнин.
Творилась в этих бедных стенах,
оставшись тайною моей,
печаль пустых, благословенных,
от всех сокрытых зимних дней.
Здесь совмещались стол и локоть,
тетрадь ждала карандаша,
и, провожая мимолетность,
беспечно мучилась душа.

Ни слова о любви

Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне — бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.

Лепечет о любви сестра-поэт-певунья —
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для божества, а дверь не заперта.

Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!

Так долго я жила, что сердце притупилось,
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа
в нем чья-то власть и милость.
Те двое под луной — неужто ты и я?

Нежность

Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.

Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.

Встревожится квартира ваша,
и будут все поражены.
— Откуда появилась ваза? —
ты строго спросишь у жены.

— И антиквар какую плату
спросил? —
О, не кори жену —
то просто я смеюсь и плачу
и в отдалении живу.
И слезы мои так стеклянны,
так их паденья тяжелы,
они звенят, как бы стаканы,
разбитые средь тишины.

За то, что мне тебя не видно,
а видно — так на полчаса,
я безобидно и невинно
свершаю эти чудеса.

Вдруг облаком тебя покроет,
как в горных высях повелось.
Ты закричишь: — Мне нет покою!
Откуда облако взялось?

Но суеверно, как крестьянин,
не бойся, «чур» не говори
те нежности моей кристаллы
осели на плечи твои.

Я так немудрено и нежно
наколдовала в стороне,
и вот образовалось нечто,
напоминая обо мне.

Но по привычке добрых бестий,
опять играя в эту власть,
я сохраню тебя от бедствий
и тем себя утешу всласть.

Прощай! И занимайся делом!
Забудется игра моя.
Но сказки твоим малым детям
останутся после меня.

Весной, весной, в ее Начале

Весной, весной, в ее Начале,
я опечалившись жила.
Но там, во мгле моей печали,
о, как я счастлива была,

когда в моем дому любимом
и меж любимыми людьми,
плыл в небеса опасным дымом
избыток боли и любви.

Кем приходились мы друг другу,
никто не знал, и все равно —
нам, словно замкнутому кругу,
терпеть единство суждено.

И ты, прекрасная собака,
ты тоже здесь, твой долг высок
в том братстве, где собрат собрата
терзал и пестовал, как мог.

Но в этом трагедийном детстве
Былых и будущих утрат
свершался, словно сон о детстве,
спасающий меня антракт,

когда к обеду накрывали,
н жизнь моя была проста,
и Александры Николавны
являлась странность и краса.

Когда я на нее глядела,
я думала: не зря, о, нет,
а для таинственного дела
мы рождены на белый свет.

Не бесполезны наши муки,
и выгоды не сосчитать
затем, что знают наши руки,
как холст и краски сочетать.

Не зря обед, прервавший беды,
готов и пахнет, и твердят
все губы детские обеты
и яства детские едят.

Не зря средь праздника иль казни,
то огненны, то вдруг черны,
несчастны мы или прекрасны,
и к этому обречены.

Глубокий нежный сад

Глубокий нежный сад, впадающий в Оку,
стекающий с горы лавиной многоцветья.
Начнёмте же игру, любезный друг, ау!
Останемся в саду минувшего столетья.

Ау, любезный друг, вот правила игры:
не спрашивать зачем и поманить рукою
в глубокий нежный сад, стекающий с горы,
упущенный горой, воспринятый Окою.

Попробуем следить за поведеньем двух
кисейных рукавов, за блеском медальона,
сокрывшего в себе… ау, любезный друг.
сокрывшего, и пусть, с нас и того довольно.

Заботясь лишь о том, что стол накрыт в саду,
забыть грядущий век для сущего событья.
Ау, любезный друг! Идёте ли?- Иду.-
Идите! Стол в саду накрыт для чаепитья.

А это что за гость?- Да это юный внук
Арсеньевой.- Какой?- Столыпиной.- Ну, что же,
храни его Господь. Ау, любезный друг!
Далекий свет иль звук — чирк холодом по коже.

Ау, любезный друг! Предчувствие беды
преувеличит смысл свечи, обмолвки, жеста.
И, как ни отступай в столетья и сады,
душа не сыщет в них забвенья и блаженства.

Самые известные стихи Ахмадулиной – 10 лучших произведений поэтессы

Белла Ахатовна Ахмадулина сумела стать одной из самых знаменитых и читаемых русских лирических поэтесс второй половины 20 века.

Стихи она начала писать еще в детском возрасте, собственная поэтическая манера начала вырабатываться примерно в 15 лет. В 22 года поэтесса написала один из самых своих известных стихов «По улице моей который год…», который впоследствии стал песней и прозвучал в киноленте «Ирония судьбы, или С лёгким паром!».

Помимо написания лирических произведений Белла Ахмадулина также не раз снималась в кино, писала сценарии к фильмам, занималась переводами. За свою творческую деятельность она получила немало престижных наград и премий.

В нашей статье можно ознакомиться с самыми известными стихами Ахмадулиной – ее лучшими произведениями.

10. Я столько раз была мертва.

Стихотворение было написано в 1975 году. В 70-х гг. поэтессе удалось побывать в Грузии, эта страна вдохновила ее на создание многих лирических произведений. В те годы Ахмадулина активно переводила тексты грузинских поэтов на русский язык.

Стихотворение «Я столько раз была мертва…» является своеобразной благодарностью Грузии за возможность жить дальше и продолжать творить.

Лирическая героиня говорит:

«Меня терзали жизнь, нужда,
страх поутру, что всё сначала.
Но Грузия меня всегда
звала к себе и выручала».

По всей видимости, эти строки являются отражением мыслей самого автора произведения. Грузия приняла поэтессу хорошо, «Тифлис дарами осыпал», дарил вдохновение. Последние строки стиха сообщают о том, что благодарность поэта велика, но ее все равно будет недостаточно, чтобы отблагодарить и «отслужить любовь» этой земли.

9. Не уделяй мне много времени

Произведение было создано автором в 1957 году. Творчество Беллы Ахмадулиной тяготело к поэзии шестидесятников, с 1957 г. по 1958 г. она даже была супругой Евгения Евтушенко, который был ярчайшим представителем данного литературного направления.

Для справки: Поэзия шестидесятников считалась поэзией нового поколения, в их стихах часто поднимались вопросы дружбы и любви.

Стихотворение «Не уделяй мне много времени» посвящено размышлениям о дружбе.

Произведение наполнено печалью, лирическая героиня выражает грусть по поводу того, что отношения между ней и ее другом разорваны, она сообщает:

«Я знаю – снова не получится
Из этой встречи ничего».

В дружбе поставлена точка, возобновить ее невозможно.

8. Не пора ли предаться любви?

Поэтесса написала немало стихотворений на любовную тематику, одним из них является и «Не пора ли предаться любви?».

Интересный факт: данное стихотворение было положено на музыку А. Петровым, песня прозвучала в мелодраматическом фильме Эльдара Рязанова 1984 года «Жестокий романс» по мотивам пьесы «Бесприданница» (А. Островский), исполняла ее Валентина Пономарева.

Стихотворение можно назвать романсом, в нем гармонично переплелись песенный жанр, напевность и мелодичность. Лирическая героиня скучает по былым дням, считая, что «наше ныне нас нежит и рушит». Лирический герой «влюблен он, и нежен, и статен».

Для создания образов поэтесса активно использует такие художественно-изобразительные средства, как эпитеты, метафоры и сравнения.

7. Взойти на сцену

Стихотворение “Взойти на сцену” было создано в 1973 году. В данном произведении автор отражает чувства поэта, которому необходимо презентовать свои творческие труды слушателю.

В первых строках автор признается публике, что для нее взойти на сцену подобно «нынешнему снегу легко лететь с небес в угоду февралю», но здесь же призывает слушателя не верить ей.

Далее поэтесса рассказывает, как тяжело автору даются публичные выступления, она сравнивает их с ходьбой по канату.

Интересный факт: творческие вечера Б. Ахмадулиной были любимы слушателями и почитателями ее таланта, но поэтесса всегда волновалась перед выступлениями, считая, что публика может быть переменчивой.

Читая стихотворение, можно понять, что автор говорит искренне, об этом свидетельствуют частые повторяющиеся эмоциональные восклицания.

Данное произведение стало очень близким творческим людям, в 1984 году его слова превратились в песню исполненную Аллой Пугачевой для киноленты «Пришла и говорю».

6. По улице моей который год.

Стих “По улице моей который год…” был написан в 1959 году, на тот момент поэтессе было всего 22 года, посвящен он теме дружбы.

Все произведение пронизано тихой грустью и печалью, лирическая героиня не упрекает, не держит злости на своих друзей, к их уходу из ее жизни она старается относиться мудро и с пониманием, даже оправдывая этих людей.

Также в своем произведении автор рисует картины взрослой жизни, которая полна рутины и не оставляет места для дружеских посиделок.

Оставшись в одиночестве, лирическая героиня принимает это чувство спокойно и уверенно, без страха.

5. Заклинание (Не плачьте обо мне – я проживу)

Произведение было написано в 1968 году. Стихотворение называется «Заклинание», что может означать страстную мольбу или просьбу или же словесную формулировку, обладающую магической силой.

Литературоведы не раз называли Б. Ахмадулину последовательницей творческих традиций А. Ахматовой и М. Цветаевой.

Многие поэты писали о противостоянии поэзии и окружающих, данное стихотворение Ахмадулиной написано также на данную тематику.

Лирическая героиня противостоит толпе, она не боится выглядеть перед ней смешно или глупо, почти в каждой строфе стихотворения она показывает свою внутреннюю силу.

Читайте также:  Cтихи в память о любимой бабушке

4. О, мой застенчивый герой

Произведение “О, мой застенчивый герой” было создано в 1960-1961-х гг. Исследователи творчества поэтессы предполагают, что в его основу легли факты из биографии Ахмадулиной.

Многим известно, что поэтесса недолгое время была замужем за поэтом Евгением Евтушенко, но их союз прервался по причине беременности, так как он был не готов к такой ответственности.

В стихотворении звучат глубокие переживания лирической героини, в нем проводится параллель между реальной жизнью и театральной постановкой, автор сравнивает актерскую игру, его присутствие на сцене с публичностью известного человека, личная жизнь которого сразу становится известна окружающим и делается предметом для осуждения.

Интересный факт: данное произведение звучало в киноленте «Служебный роман» (1978 г.), его читала Светлана Немоляева.

3. Она цеплялась за любовь

Авторство произведения “Она цеплялась за любовь” часто приписывают Б. Ахмадулиной, но большинство источников сообщают, что на самом деле это стихотворение написала сама Алла Пугачева, которая и была его исполнительницей.

Стих относится к любовной тематике. Лирическая героиня произведения отчаянно не отпускает предыдущие любовные отношения, хотя они уже закончены.

Также в стихотворении высказывается мысль о том, что любовь часто приходит не к тем людям, а к тому, кто ее ценить не сможет.

2. А напоследок я скажу.

Литературоведы считают произведение “А напоследок я скажу…” одним из самых глубоких и проникновенных.

Но, увы, вдохновение посетило Б. Ахмадулину не в момент счастья, а в один из самых тяжелых периодов ее жизни, а именно при расставании с Евгением Евтушенко (первый супруг). Разрыв между двумя творческими личностями был очень труден.

Стихотворение веет горечью, безнадежностью, у лирической героини разбито сердце, она сомневается в своем психическом состоянии, мир вокруг нее теряет краски и звуки.

Интересный факт: стихотворение прозвучало в киноленте «Жестокий романс» (1984), исполнила его Валентина Пономарева.

1. С любимыми не расставайтесь

Стихотворение “С любимыми не расставайтесь” было написано в 1932 году Анной Ахматовой, его авторство часто приписывают Б. Ахмадулиной в связи с тем, поэтесса не раз его читала со сцены.

Также Ахмадулину считают последовательницей поэтических традиций Ахматовой, поэтому авторство их произведений иногда путается.

Белла Ахмадулина

113 цитат 7 подписчиков

Бе́лла (Изабе́лла) Аха́товна Ахмаду́лина (тат. Белла Әхәт кызы Әхмәдуллина, Bella Əxət qızı Əxmədullina; 10 апреля 1937, Москва — 29 ноября 2010, Переделкино) — советская и российская поэтесса, писательница, переводчица, один из крупнейших русских лирических поэтов второй половины XX века. Википедия.

Не тот дорог, с кем хорошо, а тот, без которого плохо …
Белла Ахмадулина

Она цеплялась за любовь,
Как за последнюю надежду,
Что омолаживает кровь
И носит модные одежды.

Она цеплялась за любовь,
Она счастливой быть хотела,
Пусть не хозяйкой, пусть рабой
Чужой души, чужого тела

Она цеплялась за любовь
Уже стареющей рукою.
Любовь, надменно хмуря бровь,
Китайский чай пила с другою.
… показать весь текст …

По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
… показать весь текст …

Мужчина должен быть старше. Даже если он моложе.

Хотите верьте,
хотите не верьте,
Была любовь вторая третья.
А первую я не сразу встретила…

Какое блаженство, что блещут снега,
что холод окреп, а с утра моросило,
что дико и нежно сверкает фольга
на каждом углу и в окне магазина.
Пока серпантин, мишура, канитель
восходят над скукою прочих имуществ,
томительность предновогодних недель
терпеть и сносить-что за дивная участь!
Какая удача, что тени легли
вкруг елок и елей, цветущих повсюду,
и вечнозеленая новость любви
душе внушена и прибавлена к чуду.
Откуда нагрянули нежность и ель,
где прежде таились и как сговорились!
… показать весь текст …

— Еще одно настало лето, —
сказала девочка со сна.
Я ей заметила на это:
— Еще одна прошла весна.

И отстояв за упокой
в осенний день обыкновенный,
вдруг все поймут, что перемены
не совершилось никакой.

Что неоплатные долги
висят на всех, как и висели, —
все те же боли, те же цели,
друзья все те же и враги.

И ни у тех, ни у других
не поубавилось заботы-
существовали те же счеты,
когда еще он был в живых.
… показать весь текст …

Из глубины моих невзгод
молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
и в следующий, и вовеки.
Я, не сумевшая постичь
простого таинства удачи,
беду к нему не допустить
стараюсь так или иначе.
И не на радость же себе,
загородив его плечами,
ему и всей его семье
желаю миновать печали.
Пусть будет счастлив и богат.
Под бременем наград высоких
… показать весь текст …

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнёра!

К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.

Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой —
всё на беду, всё на виду,
… показать весь текст …

А на последок я скажу:
« Прощай! Любить не обязуйся.
С ума схожу?
Иль восхожу
К высокой степени безумства…»

Кто знает — вечность или миг
мне предстоит бродить по свету.
За этот миг иль вечность эту
равно благодарю я мир.

Что б ни случилось, не кляну,
а лишь благославляю легкость:
твоей печали мимолетность,
моей кончины тишину.
1960

Продолжение следует

Я говорю вам: научитесь ждать!
Ещё не всё! Всему дано продлиться!
Безмерных продолжений благодать
не зря вам обещает бред провидца:
возобновит движение рука,
затеявшая добрый жест привета,
и мысль, невнятно тлевшая века,
всё ж вычислит простую суть предмета,
смех округлит улыбку слабых уст,
отчаянье взлелеет тень надежды,
и бесполезной выгоды искусств
возжаждет одичалый ум невежды…
Лишь истина окажется права,
в сердцах людей взойдёт её свеченье,
… показать весь текст …

Из глубины моих невзгод
молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
и в следующий, и вовеки.

Свирель поет печально,
стройно,
и птица напрягает мускулы.
О, как задумчиво и строго
акация внимает музыке.
Взлетает птица
выше,
выше,
туда, где солнце и цветенье,
а маленькая ветка вишни
… показать весь текст …

31 лекабря

Этот день — как зима, если осень причислить к зиме,
и продолжить весной, и прибавить холодное лето.
Этот день — словно год, происходит и длится во мне,
и конца ему нет. О, не слишком ли долго всё это?

Год и день, равный году. Печальная прибыль седин.
Развесёлый убыток вина, и надежд, и отваги.
Как не мил я себе. Я себе тяжело досадил.
Я не смог приручить одичалость пера и бумаги.

Год и день угасают. Уже не настолько я слеп,
чтоб узреть над собою удачи звезду молодую.
Но, быть может, в пространстве останется след,
или вдруг я уйду — словно слабую свечку задую.
… показать весь текст …

50 великих стихотворений. Белла Ахмадулина. На мотив икоса

На мотив икоса

Исторический контекст

Автор

О произведении

Религиозные особенности

Непонятные слова

На мотив икоса

Украшения отрясает ель.
Божье дерево отдохнёт от дел.
День Крещения отошёл во темь,
января настал двудесятый день.

Покаянная, так душа слаба,
будто хмурый кто смотрит искоса.
Для чего свои сочинять слова —
без меня светла слава икоса.

Сглазу ль, порчи ли помыслом сим
возбранён призор в новогодье лун.
Ангелов Творче и Господи сил,
отверзи ми недоуменный ум.

Неумение просвети ума,
поозяб в ночи занемогший мозг.
Сыне Божий, Спасе, помилуй мя,
не забуди мене, Предивный мой.

Стану тихо жить, затвержу псалтирь,
помяну Минеи дней имена.
К Тебе аз воззвах — мене Ты простил
в обстояниях, Надеждо моя.

Отмолю, отплачу грехи свои.
Живодавче мой, не в небесный край —
восхожу в ночи при огне свечи
во пречудный Твой, в мой словесный рай.

Исторический контекст

Стихотворение «На мотив икоса» было написано в 1999 году.

Отличительной особенностью литературы 1990-х годов было ее разнообразие. С исчезновением цензуры читатель получил доступ к произведениям, запрещенным в годы советской власти. На прилавках появились никогда не публиковавшиеся или труднодоступные в СССР книги выдающихся русских прозаиков и поэтов — Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Михаила Булгакова, Владимира Набокова, Андрея Платонова, Александра Солженицына, Иосифа Бродского, Евгения Замятина и многих других известных авторов.

“Шестидесятники” Михаил Светлов, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина и Евгений Евтушенко на встрече с читателями

Поэзия конца 1990-х также была рассчитана на самые разные вкусы: от почитателей классической лирической традиции до любителей эпатажной авангардной поэзии. В это время продолжали свой творческий путь советские писатели-шестидесятники, успех которых ушел в прошлое, однако их имена оставались на слуху, и их стихи печатали авторитетные журналы «Октябрь» и «Знамя».

Автор

Белла Ахатовна Ахмадулина (1937–2010) родилась в Москве, в семье, которая принадлежала к советской элите. Ее мать была переводчицей, а отец работал таможенным начальником. Предки Беллы по отцовской линии — татары, у матери были итальянские корни.

Первый сборник Ахмадулиной “Струна” (1962)

Свои первые стихотворения Ахмадулина начала писать еще в школе. Уже в 1955 году известные журналы опубликовали подборку стихов молодой поэтессы, которую сразу же заметили и оценили читатели. Не сомневаясь в своем поэтическом будущем, Ахмадулина поступила в Литературный институт имени Горького.

Интересно, что в 1959 году ее отчислили из института за то, что она отказалась участвовать в травле Бориса Пастернака, получившего в 1958 году Нобелевскую премию по литературе и названного «клеветником» и «предателем»: «Исключали меня за Пастернака, а делали вид, что за марксизм-ленинизм». Однако вскоре Беллу восстановили, и она закончила Литинститут с красным дипломом в 1960 году.

Серебряный родниковый хрустальный голос

Ее первый поэтический сборник «Струна» вышел в 1962 году. К этому времени Ахмадулина и другие поэты-шестидесятники периода «оттепели» — Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Булат Окуджава собирали на своих выступлениях огромные залы, стадионы, площади. В 1950–1960-е годы возрос интерес именно к озвученному поэтическому слову.

Молодая Белла Ахмадулина читает свои стихи

Особое, завораживающее впечатление на публику производил звонкий, хрустальный голос поэтессы Ахмадулиной, ее манера исполнения своих произведений.

Белла Ахмадулина – “Мои товарищи”, стихотворение посвящено Андрею Вознесенскому

Литературные критики по-разному пытаются определить истоки творчества Ахмадулиной. Кто-то акцентирует внимание на том, что творчество Ахмадулиной тесно связано с классической русской поэзией и восходит к Державину и Пушкину. Ахмадулина сама не раз подчеркивала свое родство с литературной традицией:

Влечет меня старинный слог.
Есть обаянье в древней речи.
Она бывает наших слов
и современнее и резче.

Другие исследователи подчеркивают, что поэтесса развивала поэтические темы Ахматовой и Мандельштама. Сама же Ахмадулина большое количество своих стихотворений посвятила Марине Цветаевой. «Наследницей лермонтовско-пастернаковской линии» назвал Беллу Иосиф Бродский. Такое многообразие оценок ясно указывает на то, что Ахмадулина — поэт многогранный и самодостаточный.


Отрывок из фильма “Жестокий романс”. Лариса Огудалова. На стихи Беллы Ахмадулиной романс исполняет Валентина Пономарева

Она выпустила огромное количество сборников своих стихотворений, а также была прекрасным переводчиком с английского, французского, польского, итальянского, чешского, грузинского, армянского, сербскохорватского и других языков. Творчество самой поэтессы переведено на многие языки мира.

Белла Ахмадулина много раз ездила за границу: бывала во Франции, чтобы встретится с Марком Шагалом, и в Швейцарии, чтобы познакомиться с Владимиром Набоковым. Находясь в США, она читала лекции по русской литературе в Калифорнийском университете.

Поэтесса необычайно ценила своих читателей и, когда уже практически ничего не видела, подписывала поклонникам своего творчества книги на ощупь.

В отличие от других шестидесятников, порой увлекавшихся политическими темами в своем творчестве, Ахмадулина избегала социальных тем. Ее творчество — разговор о человеческой душе вне социальных страстей. Ее лирика — камерная, эмоциональная, обладающая изысканной музыкальностью:

…Не время ль уступить зиме,
с ее деревьями и мглою,
чужое место на земле,
некстати занятое мною?

«Захожий — не прилежный прихожанин»: о вере Беллы Ахмадулиной

Религиозные мотивы можно найти даже в ранних стихах Ахмадулиной. Однако ее отношение к Богу всегда было неоднозначно: то поэтесса провозглашает «Необитаема высь надо мною», то превозносит власть Творца. В конце 1990-х годов Ахмадулина тяжело болеет и даже переживает состояние комы, которую поэтесса назвала «глубоким обмороком». В этот сложный период в своем поэтическом творчестве она сосредотачивается на собственном внутреннем мире, обращается к православной вере.

Читайте также:  Стихи любимой жене с днем свадьбы

Материал по теме

Анна Белла Изабелла

В своих стихах она давала людям понять, что возможен другой взгляд на окружающий нас мир и что вообще существует иной порядок вещей, она давала надежду, что этот другой порядок обязательно придет». Для меня она была таинственной Прекрасной Дамой, несмотря на то, что дома о ней говорили просто и называли Бэлкой

В зрелом возрасте Белла Ахмадулина была крещена с именем Анна, но, как она сама говорила, «прилежным прихожанином» не была. Однако в одном из своих интервью призналась: «Утешением человеку может быть чистая и ясная вера в Бога. Я не церковный человек, не принадлежу к прихожанам, но без веры в Господа не понимаю жизни».

Белла Ахмадулина скончалась 29 ноября 2010 года. Отпевали поэтессу в храме Космы и Дамиана в Шубине.

Произведение

Стихотворение «На мотив икоса» имеет точную датировку. Оно написано в ночь на 20 января 1999 года, когда Белле Ахмадулиной было уже 62 года. В этом же году поэтесса пережила состояние комы, которое сильно повлияло на ее творчество.

Поэтесса за работой на даче в Переделкино

Стихотворение было опубликовано в седьмом номере журнала «Знамя» за 1999 год и входило в лирический цикл «Возле ёлки». Читателями и критиками появление нового цикла стихотворений поэтессы было воспринято как значительное литературное событие. Основа всех стихотворений цикла — религиозная. Ахмадулина посвящает стихи Рождеству, Крещению, пишет авторские святочные колядки, пытается осмыслить свое отношение к Богу.

Самое пронзительное и сложное стихотворение цикла, «На мотив икоса», написано в молитвенном ключе сразу после великого праздника Крещения Господня. Это один из главных христианских праздников, установленный в честь события евангельской истории — крещения Иисуса Христа в реке Иордан Иоанном Крестителем. В стихотворении выражено новое христианское чувство автора. Попытка обращения к Творцу рождает надежду восхождения поэта в лирический, «словесный рай», который является частью Божественного мира.

Крещение (или Богоявление). Иконографическое изображение

В своих стихах Ахмадулина всегда пыталась решить ключевой вопрос: «Стихи — вознагражденье или плата за все грехи?» В стихотворении «На мотив икоса» она снова обращается к этой проблеме. Здесь Ахмадулина высказывает самоуничижительную оценку своему поэтическому ремеслу: «Для чего свои сочинять слова — без меня светла слава икоса». Также для автора особенно важна мысль, что поэтическое творчество не может существовать без Божественного Слова.

Религиозные особенности

Стихотворение Беллы Ахмадулиной необычно: в его строфах авторские слова чередуются с церковнославянскими цитатами из богослужебных текстов. «На мотив икоса» — удивительное сочетание священного текста и откровенного человеческого слова. В основе стихотворения — канонический акафист Иисусу Сладчайшему. Акафист — это разновидность хвалебного церковного песнопения, молитва Спасителю. Акафисты совершаются молящимися стоя. В состав акафиста входит 12 икосов. Икос — это песнь, также содержащая восхваление и прославление Иисуса, чтимого святого или празднуемого церковного события. К примеру, в своем тексте Ахмадулина дословно цитирует 1-й икос: «Ангелов Творче и Господи Сил, / отверзи ми недоуменный ум» (Перевод: «Ангелов Творец и Господь небесных Сил! / Ум мой немощный открой»).

Когда Ахмадулина пишет «Во пречудный Твой, в мой словесный рай» — это значит, что поэтический дар слова — несомненно дар Божий. Словесный рай — это рай молитвы. Ахмадулина сама дает пояснение своему стихотворению в книге «Нечаяние»: «По молитвеннику — словесный рай есть обитель не словес, не словесности, но духа, духовный рай. Искомая, совершенная и счастливая, неразъятость того и другого — это ведь Слово и есть». В каждом поэтическом слове — Слово Божие. Здесь Белла Ахмадулина близка к русской классической поэзии, в которой мысль о том, что поэт — глашатай Бога, была одной из важнейших.

Юбилей Ахмадулиной в Александринском театре 14.04.2007

Стихотворение «На мотив икоса» также замечательно иллюстрирует мысль о том, что в истинном творчестве нет места поэтической гордыне. И в этом — основа христианского смирения настоящего Поэта.

Непонятные слова

Исследователи творчества Беллы Ахмадулиной всегда отмечали ее богатейший словарный запас. Поэтесса умело сочетала в своих стихотворениях высокую лексику с незамысловатой, повседневной, а церковнославянизмы с неологизмами. «На мотив икоса» — замечательный тому пример.

Темь — то же, что и тьма.

Икос — богослужебная песнь, содержащая восхваление и прославление святого или празднуемого церковного события.

Сглаз — воображаемая, сверхъестественная способность при помощи взгляда отрицательно повлиять на человека: вызвать у него какую-либо болезнь или изменить его судьбу к худшему.

Порча — болезнь; в народных представлениях — недуг, напущенный злой ворожбой.

Помысел — мысль, намерение, замысел.

Возбранить (устар.) — запретить.

Призор — присмотр, наблюдение; внимание.

Отверзать — открыть, отомкнуть, дать доступ.

Недоуменный — выражающий состояние сомнения, колебания.

Предивный — прекрасный, дивный.

Затвердить — запомнить наизусть.

Псалтирь — одна из библейских книг Ветхого Завета. Состоит из псалмов — хвалебных песен-благодарений Богу.

Минея (от греч. «месячный, длящийся месяц) — общее название нескольких церковных книг, предназначенных для богослужения и для домашнего чтения.

Обстояние — напасть; беда.

Живодавче — Податель жизни.

Пречудный — удивительный, чудесный.

Стихи Ахмадулиной о женщине

Так щедро август звезды расточал.
Он так бездумно приступал к владенью,
и обращались лица ростовчан
и всех южан – навстречу их паденью.

Я добрую благодарю судьбу.
Так падали мне на плечи созвездья,
как падают в заброшенном саду
сирени неопрятные соцветья.

Подолгу наблюдали мы закат,
соседей наших клавиши сердили,
к старинному роялю музыкант
склонял свои печальные седины.

Мы были звуки музыки одной.
О, можно было инструмент расстроить,
но твоего созвучия со мной
нельзя было нарушить и расторгнуть.

В ту осень так горели маяки,
так недалеко звезды пролегали,
бульварами шагали моряки,
и девушки в косынках пробегали.

Все то же там паденье звезд и зной,
все так же побережье неизменно.
Лишь выпали из музыки одной
две ноты, взятые одновременно.

Хочу я быть невестой,
красивой, завитой,
под белою навесной
застенчивой фатой.

Чтоб вздрагивали руки
в колечках ледяных,
чтобы сходились рюмки
во здравье молодых.

Чтоб каждый мне поддакивал,
пророчил сыновей,
чтобы друзья с подарками
стеснялись у дверей.

Сорочки в целлофане,
тарелки, кружева.
Чтоб в щёку целовали,
пока я не жена.

Платье мое белое
заплакано вином,
счастливая и бедная
сижу я за столом.

Страшно и заманчиво
то, что впереди.
Плачет моя мамочка,-
мама, погоди.

. Наряд мой боярский
скинут на кровать.
Мне хорошо бояться
тебя поцеловать.

Громко стулья ставятся
рядом, за стеной.
Что-то дальше станется
с тобою и со мной.
1956

Эта женщина минула,
в холст глубоко вошла.
А была она милая,
молодая была.
Прожила б она красивая,
вся задор и полнота,
если б проголодь крысиная
не сточила полотна.
Как металася по комнате,
как кручинилась по нем.
Ее пальцы письма комкали
и держали над огнем.
А когда входил уверенно,
громко спрашивал вина –
как заносчиво и ветрено
улыбалася она.
В зале с черными колоннами
маскерады затевал
и манжетами холодными
ее руки задевал.
Покорялись руки бедные,
обнимали сгоряча,
и взвивались пальцы белые
у цыгана скрипача.
Знакомства. Новые.
Он опускался на колени,
смычком далеким обольщал
и тонкое лицо калеки
к высоким звездам обращал.
. А под утро в спальне темной
тихо свечку зажигал,
перстенек, мизинцем теплый,
он в ладони зажимал.
И смотрел, смотрел печально,
как, счастливая сполна,
безрассудно и прощально
эта женщина спала.
Надевала платье черное
и смотрела из дверей,
как к крыльцу подводят чопорных,
приозябших лошадей.
Поцелуем долгим, маетным
приникал к ее руке,
становился тихим, маленьким
колокольчик вдалеке.
О высокие клавиши
разбивалась рука.
Как над нею на кладбище
трава глубока.

Чем отличаюсь я от женщины с цветком,
от девочки, которая смеется,
которая играет перстеньком,
а перстенек ей в руки не дается?

Я отличаюсь комнатой с обоями,
где так сижу я на исходе дня
и женщина с манжетами собольими
надменный взгляд отводит от меня.

Как я жалею взгляд ее надменный,
и я боюсь, боюсь ее спугнуть,
когда она над пепельницей медной
склоняется, чтоб пепел отряхнуть.

О, Господи, как я ее жалею,
плечо ее, понурое плечо,
и беленькую тоненькую шею,
которой так под мехом горячо!

И я боюсь, что вдруг она заплачет,
что губы ее страшно закричат,
что руки в рукава она запрячет
и бусинки по полу застучат…

Случилось так, что двадцати семи
лет от роду мне выпала отрада
жить в замкнутости дома и семьи,
расширенной прекрасным кругом сада.

Себя я предоставила добру,
с которым справедливая природа
следит за увяданием в бору
или решает участь огорода.

Мне нравилось забыть печаль и гнев,
не ведать мысли, не промолвить слова
и в детском неразумии дерев
терпеть заботу гения чужого.

Я стала вдруг здорова, как трава,
чиста душой, как прочие растенья,
не более умна, чем дерева,
не более жива, чем до рожденья.

Я улыбалась ночью в потолок,
в пустой пробел, где близко и приметно
белел во мраке очевидный бог,
имевший цель улыбки и привета.

Была так неизбежна благодать
и так близка большая ласка бога,
что прядь со лба – чтоб легче целовать –
я убирала и спала глубоко.

Как будто бы надолго, на века,
я углублялась в землю и деревья.
Никто не знал, как мука велика
за дверью моего уединенья.
1964

Так и сижу – царевна Несмеяна,
ем яблоки, и яблоки горчат.
– Царевна, отвори нам! Нас немало! –
под окнами прохожие кричат.
Они глядят глазами голубыми
и в горницу являются гурьбой,
здороваются, кланяются, имя
“Царевич” говорят наперебой.
Стоят и похваляются богатством,
проходят, златом-серебром звеня.
Но вам своим богатством и бахвальством,
царевичи, не рассмешить меня.
Как ум моих царевичей напрягся,
стараясь ради красного словца!
Но и сама слыву я не напрасно
глупей глупца, мудрее мудреца.
Кричат они: – Какой верна присяге,.
царевна, ты – в суровости своей? –
Я говорю: – Царевичи, присядьте.
Царевичи, постойте у дверей.
Зачем кафтаны новые надели
и шапки примеряли к головам?
На той неделе, о, на той неделе –
смеялась я, как не смеяться вам.
Входил он в эти низкие хоромы,
сам из татар, гулявших по Руси,
и я кричала: “Здравствуй, мой хороший! –
Вина отведай, хлебом закуси”.
– А кто он был? Богат он или беден?
В какой он проживает стороне? –
Смеялась я: – Богат он или беден,
румян иль бледен – не припомнить мне..
Никто не покарает, не измерит
вины его. Не вышло ни черта.
И все же он, гуляка и изменник,
не вам чета. Нет. Он не вам чета.

–>Категория : Ахмадулина | –>Добавил : Поля–>Просмотров : 3001 | –>Загрузок : | –>Рейтинг : 2.5 / 2

Сейчас вы прочитали стихи из категории: Ахмадулина. Рады видеть вас на сайте, посвященном поэзии. Стих, облеченный в рифму, создает в человеке определенное состояние, сообразно тому настроению, которое хотел передать в стихе автор. Что-то неуловимо трогает нашу душу, и мы погружаемся в мир мечты, грез, сказки, уносимся мыслью в невообразимые дали. На этом сайте вы найдете стихи и стишки поэтов классиков, стихотворения удобно рассортированы по авторам в алфавитном порядке, поэтому выбрать подходящий стих: грустный или веселый, о любви или дружбе, прикольные или поздравительные,- вам не составит труда.

Читайте также:  Красивые стихи классиков о женщинах

Мотив дружбы - один из главных в творчестве Беллы Ахмадулиной. Можно даже говорить о том, что тема любви и страсти у Ахмадулиной практически заменена темой дружбы. Для поэтессы зачастую нет разницы между дружбой и любовью, эта два понятия она ставит в один ряд и на одну чашу весов. Любовная лирика поэтессы полна чувств, которые она адресует не только своему избраннику, а и всем тем, кого видит и знает: прохожим, знакомым, своим читателям. Но прежде всего своим родным друзьям. Это чувство у Ахмадулиной возвышенное, изысканное, даже обладающее некоей музыкальностью. Она постоянно признается в любви, «воздает благодаренье», не пряча ее, делясь ею с другими. Но при этом дружба, любовь являются обособленными от чувства собственного одиночества, ведь двое никогда не смогут до конца понять друг друга, говорит Белла Ахмадулина.

Поэтесса Ахмадулина - поэт любви, но любви особенной, любви-признания. В ее любовной лирике не часто услышишь такие строчки:
«Ударь в меня, как в бубен, не жалей,
Озноб, я вся твоя! Не жить нам розно!
Я - балерина музыки твоей».

Стихи о любви Ахмадулиной легко угадываются благодаря эмоциональному напряжению, некой таинственности и непонятности, «вязкому и гипнотическому синтаксису», как характеризовал его Бродский, которую автор создает особым образом. Переживания и накал чувств, раздумья над своей судьбой как поэтессы и как женщины, - вот характерные черты лирики Ахмадулиной.

Интересно, что творчество у Ахмадулиной не зависит от нее. Ее муза приходит тогда, когда посчитает нужным и от этого зависит многое. Так, в стихотворении «Как много у маленькой музыки этой» поэтесса называет поэзию «маленькой музыкой», для рождения которой требуется уход от действительности и даже любимый человек не должен находиться в этот момент рядом:
«Для музыки этой возможных нашествий
Возлюбленный путник пускается в путь».

Читая любовную лирику Ахмадулиной, иногда возникает чувство, что поэтесса страдает от своей одаренности, что она желает быть как все, как любая женщина ее эпохи.
Однако, можно с уверенностью сказать, что лирическая героиня отчетливо понимает и различает эти две ипостаси - женщину-поэта и земную женщину, которой не чужды откровения любви. И иногда даже намеревается спрятать от глаз любимого ту, которая может помешать любви:
«Лукавь, мой франт, опутывай, не мешкай.
Я скрою от незрячести твоей,
Какой повадкой и какой усмешкой
Владею я - я друг моих друзей».

Любовная лирика Ахмадулиной рассматривает мотив творчества как помеху любви. Когда приходит понимание, что радость вызывают лишь «причастий шелестящих пресмыканье», лирическая героиня доказывает, что больше не имеет пола, говоря о себе как о «бесполом существе» и снимая с себя, таким образом, принадлежность к любви. Творчество начинает тяготить, мешать действительности:
«В удобном сходстве с прочими людьми
не сводничать чернилам и бумаге,
а над великим пустяком любви
бесхитростно расплакаться в овраге».

Но при этом любовь к творчеству больше, чем любовь к другим, она даже больше, чем любовь к своей семье:
«Что за мгновенье! Родное дитя
дальше от сердца, чем этот обычай -
красться к столу сквозь чащобу житья,
зренье возжечь и следить за добычей».

Однако, поэт не был бы поэтом, если бы не писал и не чувствовал окружающих его людей и вещи так же чутко, как и себя самого. В любовной лирике Беллы Ахмадулиной много проникновенного, глубоко чувства, много нежности к тем, кто вокруг. Нежность - это одна из главных ипостасей ее творчества:
«. крала, несла,
Брала себе тебя и воровала,
забыв, что ты - чужое, ты - нельзя,
ты - богово, тебя у бога - мало».

Глубина и сила чувства - вот тот бесценный дар, который подарила читателям в своем творчестве поэтесса Белла Ахмадулина.

Ни слова о любви! Но я о ней ни слова

Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!

Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.

Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.

Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!

Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.

А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? - ты пригубил
Как ты любил? - ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха. О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело моё опустело.

Работу малую висок
ещё вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.

Ночь (Андрею Смирнову)

Уже рассвет темнеет с трёх сторон,
а всё руке недостает отваги,
чтобы пробиться к белизне бумаги
сквозь воздух, затвердевший над столом.

Как непреклонно честный разум мой
стыдится своего несовершенства,
не допускает руку до блаженства
затеять ямб в беспечности былой!

Меж тем, когда полна значенья тьма,
ожог во лбу от выдумки неточной,
мощь кофеина и азарт полночный
легко принять за остроту ума.

Но, видно, впрямь велик и невредим
рассудок мой в безумье этих бдений,
раз возбужденье, жаркое, как гений,
он всё ж не счёл достоинством своим.

Ужель грешно своей беды не знать!
Соблазн так сладок, так невинна малость -
нарушить этой ночи безымянность
и всё, что в ней, по имени назвать.

Пока руке бездействовать велю,
любой предмет глядит с кокетством женским,
красуется, следит за каждым жестом,
нацеленным ему воздать хвалу.

Уверенный, что мной уже любим,
бубнит и клянчит голосок предмета,
его душа желает быть воспета,
и непременно голосом моим.

Как я хочу благодарить свечу,
любимый свет её предать огласке
и предоставить неусыпной ласке
эпитетов! Но я опять молчу.

Какая боль - под пыткой немоты
всё ж не признаться ни единым словом
в красе всего, на что зрачком суровым
любовь моя глядит из темноты!

Чего стыжусь? Зачем я не вольна
в пустом дому, средь снежного разлива,
писать не хорошо, но справедливо -
про дом, про снег, про синеву окна?

Не дай мне бог бесстыдства пред листом
бумаги, беззащитной предо мною,
пред ясной и бесхитростной свечою,
перед моим, плывущим в сон, лицом.

Вот вам роман из жизни дачной.
Он начинался в октябре,
когда зимы кристалл невзрачный
мерцал при утренней заре.

И тот, столь счастливо любивший
печаль и блеск осенних дней,
был зренья моего добычей
и пленником души моей.

Недавно, добрый и почтенный,
сосед мой умер, и вдова,
для совершенья жизни бренной,
уехала, а дом сдала.

Так появились брат с сестрою.
По вечерам в чужом окне
сияла кроткою звездою
их жизнь, неведомая мне.

В благовоспитанном соседстве
поврозь мы дождались зимы,
но, с тайным любопытством в сердце,
невольно сообщались мы.

Когда вблизи моей тетради
встречались солнце и сосна,
тропинкой, скрытой в снегопаде,
спешила к станции сестра.

Я полюбила тратить зренье
на этот мимолётный бег,
и длилась целое мгновенье
улыбка, свежая, как снег.

Брат был свободен и не должен
вставать, пока не встанет день.
Кто он? - я думала. - Художник.
А думать дальше было лень.

Всю зиму я жила привычкой
их лица видеть поутру
и знать, с какою электричкой
брат пустится встречать сестру.

Я наблюдала их проказы,
снежки, огни, когда темно,
и знала, что они прекрасны,
а кто они - не всё ль равно?

Я вглядывалась в них так остро,
как в глушь иноязычных книг,
и слаще явного знакомства
мне были вымыслы о них.

Их дней цветущие картины
растила я меж сонных век,
сослав их образы в куртины,
в заглохший сад, в старинный снег.

Весной мы сблизились - не тесно,
не участив случайность встреч.
Их лица были так чудесно
ясны, так благородна речь.

Мы сиживали в час заката
в саду, где липа и скамья.
Брат без сестры, сестра без брата,
как ими любовалась я!

Я шла домой и до рассвета
зрачок держала на луне.
Когда бы не несчастье это,
была б несчастна я вполне.

Тёк август. Двум моим соседям
прискучила его жара.
Пришли, и молвил брат: - Мы едем.
- Мы едем, - молвила сестра.

Простились мы - скорей степенно,
чем пылко. Выпили вина.
Они уехали. Стемнело.
Их ключ остался у меня.

Затем пришло письмо от брата:
Коли прогневаетесь Вы,
я не страшусь, мне нет возврата
в соседство с Вами, в дом вдовы.

Зачем, простак недальновидный,
я тронул на снегу Ваш след
Как будто фосфор ядовитый
в меня вселился - еле видный,
доныне излучает свет
ладонь. - с печалью деловитой
я поняла, что он - поэт,
и заскучала.

Тем не мене
отвыкшие скрипеть ступени
я поступью моей бужу,
когда в соседний дом хожу,
одна играю в свет и тени
и для таинственной затеи
часы зачем-то завожу
и долго за полночь сижу.

Ни брата, ни сестры. Лишь в скрипе
зайдётся ставня. Видно мне,
как ум забытой ими книги
печально светится во тьме.

Уж осень. Разве осень? Осень.
Вот свет. Вот сумерки легли.
- Но где ж роман, - читатель спросит. -
Здесь нет героя, нет любви!

Меж тем - всё есть! Окрест крепчает
октябрь, и это означает,
что тот, столь счастливо любивший
печаль и блеск осенних дней,
идёт дорогою обычной
на жадный зов свечи моей.

Сад облетает первобытный,
и от любви кровопролитной
немеет сердце, и в костры
сгребают листья. Брат сестры,
прощай навеки! Ночью лунной
другой возлюбленный безумный,
чья поступь молодому льду
не тяжела, минует тьму
и к моему подходит дому.

Уж если говорить люблю! -
то, разумеется, ему,
а не кому-нибудь другому.
Очнись, читатель любопытный!
Вскричи: - Как, намертво убитый
и прочный, точно лунный свет,
тебя он любит! -
Вовсе нет.

Хочу соврать и не совру,
как ни мучительна мне правда.
Боюсь, что он влюблён в сестру
стихи слагающего брата.

Я влюблена, она любима,
вот вам сюжета грозный крен.
Ах, я не зря её ловила
на робком сходстве с Анной Керн!

В час грустных наших посиделок
твержу ему: - Тебя злодей
убил! Ты заново содеян
из жизни, из любви моей!

Коль ты таков - во мглу веков
назад сошлю!
Не отвечает
и думает: - Она стихов
не пишет часом - и скучает.

Вот так, столетия подряд,
все влюблены мы невпопад,
и странствуют, не совпадая,
два сердца, сирых две ладьи,
ямб ненасытный услаждая
великой горечью любви.

Я вас люблю, красавицы столетий

Я вас люблю, красавицы столетий,
за ваш небрежный выпорх из дверей,
за право жить, вдыхая жизнь соцветий
и на плечи накинув смерть зверей.

Ещё за то, что, стиснув створки сердца,
клад бытия не отдавал моллюск,
отдать и вынуть - вот простое средство
быть в жемчуге при свете бальных люстр.

Как будто мало ямба и хорея
ушло на ваши души и тела,
на каторге чужой любви старея,
о, сколько я стихов перевела!

Капризы ваши, шеи, губы, щёки,
смесь чудную коварства и проказ -
я всё воспела, мы теперь в расчёте,
последний раз благословляю вас!

Кто знал меня, тот знает, кто нимало
не знал - поверит, что я жизнь мою,
всю напролёт, навытяжку стояла
пред женщиной, да и теперь стою.

Не время ли присесть, заплакать, с места
не двинуться? Невмочь мне, говорю,
быть тем, что есть, и вожаком семейства,
вобравшего зверьё и детвору.

Довольно мне чудовищем бесполым
быть, другом, братом, сводником, сестрой,
то враждовать, то нежничать с глаголом,
пред тем, как стать травою и сосной.

Машинки, взятой в ателье проката,
подстрочников и прочего труда
я не хочу! Я делаюсь богата,
неграмотна, пригожа и горда.

Я выбираю, поступясь талантом,
стать оборотнем с розовым зонтом,
с кисейным бантом и под ручку с франтом.
А что есть ямб - знать не хочу о том!

Лукавь, мой франт, опутывай, не мешкай!
Я скрою от незрячести твоей,
какой повадкой и какой усмешкой
владею я - я друг моих друзей.

Красавицы, ах, это всё неправда!
Я знаю вас - вы верите словам.
Неужто я покину вас на франта?
Он и в подруги не годится вам.

Люблю, когда, ступая, как летая,
проноситесь, смеясь и лепеча.
Суть женственности вечно золотая
всех, кто поэт, священная свеча.

Обзавестись бы вашими правами,
чтоб стать, как вы, и в этом преуспеть!
Но кто, как я, сумеет встать пред вами?
Но кто, как я, посмеет вас воспеть?


Ссылка на основную публикацию
×
×