Результаты поиска: (ты её никогда не забудешь)
Ты говорил, что меня никогда не забудешь,
Ты говорил, что меня будешь вечно любить
И всю жизнь вспоминать меня будешь,
Но все эти слова превратились в пыль.
Ты не забудешь как ты обнимал,
Как ты просил:”побудь еще со мной….”
Зато забудешь,как ее ты целовал,
При мне-при самой близкой и родной!
Я не пойму, зачем скучаю,
Я не пойму, зачем люблю.
Я просто молча погибаю,
Но эту тайну все ж храню!
Ты не узнаешь никогда,
Что я тебя всю жизнь любила,
Не дену сердце никуда,
Но я скажу, что все забыла!
Ты теперь уже не тот, каким был прежде
Твоя любовь ко мне исчезла без следа
Я тщетно бьюсь в наивнейшей надежде
Что всё ещё тебе возможно я нужна.
Признайся, ведь «любовь» в тебе прошла давно
И я уже не значу в твоей жизни ничего
Я только лишь в руках твоих как домино
Раскладываешь так как хочешь ты того!
Ты хочешь меня трахнуть, но я не даюсь
Пойми, ведь без любви я не продаюсь
Да я любила и может люблю.
И это так грустно, но я признаю…
Но ты ведь мне врешь, говоря что нужна
Знай, что этим душа совсем сгублена
Зачем ты так поступаешь со мной?
Не видишь ты, что причиняешь мне боль?
Ты стал моей первой любовью… по правде
И время с тобой было лучшим сейчас
Мне нравилось так целовать тебя нежно
Я была как в раю, помню я каждый час
Потом ты стал немного холоднее
…Твоя «любовь» ушла , была ли она ей?
Почему не сказал ты мне, что ты не любишь?
Но я верю…меня никогда не забудешь теперь.
Ты Мог бы сказать, что не любишь меня
Я бы смогла, я бы всё пережила
Теперь ты мне просто разбиваешь сердце
И на душе моей скребутся черти…
Между нами широкая пропасть,
Расстоянье и просто года,
Но твой взгляд, разговор и улыбку
Не забыть мне уже никогда.
Нам с тобою не быть уже вместе,
Есть другой и другая, но мы
Будем лучше, чем просто друзья,
Наши чувства сильнее любви.
Я тебя никогда не забуду,
Как и ты не забудешь меня,
Между нами глубокая пропасть,
Вместе нам не быть никогда…
Как же тяжела безответная любовь.
Когда все понимаешь, но ничего не можешь.
Когда на фото смотришь вновь и вновь
И сердце все сильней в груди колотит.
Ты в жизнь мою ворвался, словно ветер,
В душе моей волненье поселил.
Немало пережить мне довелось на свете,
Но отказаться от тебя мне не хватило сил…
Счастливых выдают глаза:
Как выдает Христа распятье,
Как шлюху – призрачное платье,
Как боль душевную – слеза.
Ну вот наверное и всё
Я слишком много думал.
Пишу ещё одно письмо,
Прочтёшь? Спасибо, Юля.
Пятница, 4 часа дня. Я сижу в каком-то безликом кафе, пью чай с чизкейком, жду знакомую, которая с минуты на минуту должна вернуть мне книги. Мне скучно и серо. Больше всего сейчас я хотела бы оказаться у себя дома под теплым одеялом с интересной книжкой.
Я тебя никогда не забуду
Анна и Сергей Литвиновы Я тебя никогда не забуду
Наши дни Иван Гурьев, беллетрист
«…Но итоги всегда плачевны, даже если они хороши…»
Когда-то я был набит стихами. Как авоська продуктами в день, когда раздавали продуктовые заказы.
Тогда стихи еще имели значение. И играли роль.
Однажды, году в восьмидесятом, мне дали почитать Мандельштама. Не помню, какой была та книга. Возможно, «настоящий», изданный в типографии, сборник из «Библиотеки поэта». Но скорее – слепая машинописная копия.
И вот я, в ту пору студент (и начинающий поэт), переписывал стихи Мандельштама в альбом.
Нет, в самом деле! Сейчас трудно представить, трудно поверить, а ведь каждый вечер (или каждое утро) я садился и еще не устоявшимся, почти детским почерком заносил в альбом размеренные строки:
…Золотистого меду струя из бутылки текла так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела…
В альбом – как курсистка, на прекрасной мелованной бумаге! Предвосхищая вопросы современного человека, например, Сашеньки, моей секретарши: «Почему – именно в альбом, почему мелованная бумага?» – отвечу: «Да потому, что ничего другого под рукой не нашлось. Притащил кто-то из родителей такой с работы. Нельзя было в ту пору пойти в магазин и купить блокнот на выбор. Хочешь – карманного формата, а хочешь – настольного. Проблем не было только, кажется, со школьно-письменными принадлежностями, но не мог же я позволить себе переписывать Мандельштама в мышино-болотную тетрадку за две копейки?!»
Впрочем, впоследствии и с тетрадями начались перебои.
На вопросы совсем уж пещерного человека: «А почему надо было переписывать? Неужели нельзя было отксерить? Или, например, отсканировать?» – я и отвечать не буду. Не рассказывать же товарищу, что означал тогда «ксерокс».
Я, кстати, в ту пору думал: ксерокс – имя не собственное, а нарицательное. Что это название устройства. Автобус, троллейбус, ксерокс… Так вот – если кто забыл – ксероксы к тому времени уже изобрели. Однако были они по одному на учрежденье, в специальных комнатах – за обитой жестью дверью! С решетками на окнах! На ночь дверь, где помещался опасный объект, опечатывалась. И, чтоб ты мог что-то отксерить, требовалось для начала заполнить особую форму: что конкретно предполагается копировать и с какой целью. Затем сотрудник первого отдела проверял, что подлежало размножению, и подписывал документ.
Ах, вам надо еще рассказать, что такое первый отдел?!
Вчера я собирался на станцию встречать Сашеньку. Едва вышел из дома, полил дождь. Как из ведра. Надо бы переждать, но совершенно невозможно представить, что она будет мокнуть на станции. И без того мне неудобно, что девушка трясется ко мне сорок минут на электричке.
Кое-как я добежал до стоящей во дворе машины. Зонтик не спасал. За пятнадцать метров пробега я ухитрился промокнуть. А когда вывернул на улицу Ленина, дождь пошел уж совсем феерический.
Да-да, вот что осталось от старого мира – почти в каждом поселке главная улица по-прежнему называется именем вождя мирового пролетариата. В городах-то с ленинизмом расправились, а в поселках и деревнях есть дела важнее и проблемы насущней, чем разными глупостями заниматься, улицы переименовывать.
Так вот, когда я вывернул на Ленина, за дождем не стало видно дороги. Ливень стоял стеной. Редкие машины остановились на обочине, включив фары. Я теперь уже скорее из упрямства, чем из-за желания непременно не промочить Сашеньку, все ехал. И тут на дорогу из какого-то проулка выскочили две девчонки. Совсем юные, длинные, но с не выросшими еще грудками. Выпрыгнули, сделали, не без изящества, несколько па под сплошным душем, льющимся с небес, и скрылись в своей насквозь промокшей одежде в каком-то доме или дворе. Во всяком случае, когда я проезжал мимо того места, откуда они вылетели на дорогу, видно их уже не было. Испарились… И тут шандарахнула молния, разрезав пространство надвое. И пространство, и – время…
…Тогда тоже был дождь. Настоящий ливень. И небо разверзалось. И молнии шарахали.
И мы стояли под козырьком нашего ДК, внутри было душно – пережидали стихию. От дождя, и от свежести, и от молодости, и от ливня вдруг такой восторг переполнил душу, что я простер руки и продекламировал:
Тут дело не только в восторге было, а имел я в виду произвести впечатление на двух незнакомых девчонок, жмущихся друг к другу в углу навеса.
Одна из них, толстенькая, но приятная, захихикала, а другая, юная, свежая и чистая лицом, вдруг отозвалась песней. Она подхватила своим чистым голоском, выводя мелодию, спетую юной тогда Пугачевой:
Она была крепкая, ладная, статная. Длинные черные волосы обрамляли румяное – безо всяких следов косметики – лицо. Жгучие черные брови, сверкающие черные глаза. Она походила на казачку, что впоследствии и подтвердилось: ее бабушка была с Дона.
В тот миг я понял, что влюбился в нее – окончательно и бесповоротно. И на всю жизнь.
И, как выяснилось, насчет всей жизни оказался прав.
Ну, разумеется, мы познакомились.
…По меркам среднего россиянина, живу я хорошо. Да что там хорошо! Просто как сыр в масле катаюсь! Дом в Подмосковье, в ближайшем пригороде. (Участок маленький и дом старый, зато от стен Кремля всего тридцать километров. И сосны шумят.) Естественно, у меня есть машина. Мне не надо ходить на работу и каждый день париться в электричках или пробках. И еще – у меня нет начальников. Встаю я не по будильнику, а когда захочу. И редко куда-нибудь спешу…
Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Жизнь у нас ох как переменчива – об этом я знаю, может, лучше, чем кто-либо другой.
К тому же подобный уровень жизни – дом в пригороде, машина – привычен, стандартен и, главное, ни малейшей зависти не вызывает у большинства европейцев или американцев.
В моей жизни нет места женщине. Я вполне нормальный мужчина, и девушки у меня случались, но без постоянно проживающей со мной дамы прекрасно обхожусь. Я сам езжу в супергипермаркет и по другим хозяйственным делам.
Вот и вчера я поехал в химчистку сдавать после зимы свои костюмы и куртки. Впереди меня в очереди оказалась женщина средних лет. Она оформляла свадебное платье. Большое и, кажется, роскошное. Процесс шел не быстро, и, скуки ради, я рассматривал и женщину, и платье. Тетеньке было около сорока – явно не новобрачная, а свежеиспеченная теща. (Да наверняка теща – свекровь исключалась, потому что трудно представить себе, чтобы мать мужа занималась подвенечным нарядом невестки.) Платье выглядело куда роскошней, чем тетка. Пышное, до полу, с корсетом, нижней юбкой…
Подол и нижняя юбка оказались все вывожены в грязи. Видать, свадьбу играли в мокрую погоду – а у нас ведь, известно, где дождь, там и грязища. Таскались по улицам, возлагали цветочки, пили шампусик из пластиковых стаканчиков…
И мне подумалось: вот именно это платье и есть символ института брака. Пышное и белое снаружи – и грязное до отвратительности изнутри.
И я подумал: как же для женщин важна лицевая сторона! Вся эта мишура! Как же они мечтают (особенно в юности) о прекрасном наряде (не задумываясь о его изнанке)! С каким упоением вспоминают потом: «Ох и красивая я была тогда!»
И еще я спросил себя, прямо там, на месте, у прилавка, а раскаиваюсь ли я, что в моей жизни ни единожды не случилось подобного обряда? И с кем из своих пассий я хотел бы в итоге отправиться под венец? А сейчас сокрушаюсь, что так и не отправился?
Ответ всплыл в голове через долю секунды, сам собой: ни по ком я не жалею, и не сокрушаюсь, и не раскаиваюсь. И никого не хотел бы видеть рядом с собой в свадебном уборе.
Кроме одного человека.
И тут же на меня нахлынули воспоминания, налетели волной, водопадом, закрутили вихрем… Усилием воли я оборвал этот поток, пообещав себе, что займусь своей памятью позже, в спокойной обстановке, в кафе, или уже дома, сидя в шезлонге… Но… Но… Остановиться не получалось, и яркость тех дней снова, в который уже раз, обрушилась на меня…
1981 год, июнь Иван Гурьев, студент, начинающий поэт и прозаик
Ливень кончился, словно душ выключили, в один момент, и сразу засияло солнце – такое бывает только в июне и… только, когда тебе двадцать лет – хотел было добавить я, но нет, неправда. Солнце после дождя вспыхивает и в тридцать, и в сорок, и, наверное, в восемьдесят девять. Просто в двадцать лет это бывает как в первый раз, потому что только в двадцать ты, одновременно с солнцем и ливнем, бываешь влюблен – хотя в тот момент еще и сам не осознаешь этого. Просто понравилась девушка. Да, милая, да, очень хорошая, простосердечная, открытая, но – сколько таких девушек уже было на твоем жизненном пути (думаешь ты, дурак), и сколько еще будет.
Сборник стихов. Андрей Вознесенский – отзыв
“Я тебя никогда не забуду. ”
Доброго времени суток, уважаемые любители поэзии!
“Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу. “
Пожалуй, эти строчки знакомы каждому. Они из одного самого известного произведения Андрея Вознесенского – “Сага”. Однако само название, согласитесь, известно не всем. Прозвучало стихотворение в рок-опере “Юнона и Авось” уже в качестве песни.
Андрей Вознесенский – великий мастер пера. Основной пик творчества – 60-е годы двадцатого века. Стихотворения Вознесенского уж точно хоть раз в жизни, но слышал каждый. Однажды, в книжном магазине, мой взгляд упал на маленькую симпатичную книжечку. Это серия книг относительно новая и еще не примелькавшаяся взгляду. Подошла, взяла: Андрей Вознесенский, сборник стихов. Открыла, начала читать и поняла: беру. Уже по дороге домой начала читать. Стоит отметить, что у книги очень удобный формат. В этой же серии видела стихи Асадова, Цветаевой, Есенина, Гиппиус, Высоцкого. Как-нибудь вернусь и за ними. Думаю, что это далеко не все.
Издательство: Эксмо
Серия: Золотая коллекция поэзии
Количество страниц: 350
Год издания: 2019
Книга выполнена в твердом переплете, что очень удобно. Мягкий переплет признаю только для книг, которые не собираюсь перечитывать: поставил на полку и забыл. Ну а разве такое возможно со стихами?
Вот такое немного неординарное оформление сборника. Изображение апельсина на обложке чем-то характеризует стихи: они такие же яркие, сочные, живые, оставляют сладкое послевкусие играющих чувств. Обложка матовая, приятная на ощупь. Со временем золотая надпись не стерлась.
На первой странице изображен портрет автора
Сами стихотворения разделены на так называемые блоки (главы, разделы):
“Ностальгия по настоящему”
“Ноты меланхолии”
“Я на дух надел наперсток”
“Любовь великая болезнь”
Сборник начинается таким стихотворением:
Когда начала выбирать, какие же стихотворения сфотографировать. То в какой-то момент осознала, что фотографирую уже стихотворение так 20 из 22 Мне, на самом деле, было тяжело выбрать, какие стихотворения вставить. Ну вот правда, они все прекрасны!
Более поздние стихотворения достаточно сильно отличаются от раннего творчества. Многие написаны на “запретные” темы в СССР. Вознесенский так же очень трепетно относился к окружающему нас миру. Во многих своих стихотворениях он призывал человечество сохранить природу
“Поглядишь,
как несмелы табуны васильков-
слава богу, мы смертны,
не испортим всего”
Вознесенский болел за людей, за мир вокруг нас. Он часто выступал перед публикой, а в ответ слышал громкие и несмолкающие аплодисменты.
Умер вознесенский относительно недавно – в 2010 году, оставив после себя великое наследие
Вознесенский. Я тебя никогда не забуду (Ф. Н. Медведев, 2011)
Андрей Вознесенский – знаковая фигура минувшего века. Вместе с Беллой Ахмадулиной, Евгением Евтушенко он принадлежал к поколению «шестидесятников», свершивших революцию в нашей поэзии. Им увлекались тысячи и тысячи, он влиял на умы молодежи своего времени. Однако мало кто знает, что по профессии он – архитектор, а вот строил поэтические дворцы. Известный журналист Феликс Медведев, близко знавший поэта как человека, был биографом поэта. Он организовывал творческие вечера Вознесенского в разных городах страны, публиковал интервью с ним, даже редактировал одну из его книг. Их творческие пути пересекались в «авоське меридианов и широт»: и тот, и другой общались с Артуром Миллером и Жаклин Кеннеди, Куртом Воннегутом и Ниной Берберовой, Борисом Гребенщиковым и Гором Видалом, Идой Шагал и Натали Саррот… Последнее интервью Феликс Медведев сделал незадолго до смерти Андрея Вознесенского – магнитофонная запись стала уникальной: тихий голос уходящего в вечность поэта едва различим… Эта книга открывает читателю Вознесенского как поэта и человека с неожиданных сторон.
Оглавление
- Мой Вознесенский. Вместо предисловия
- Стихи, любовь и ракеты
- Как первая любовь – навсегда
- Рассказывал про орущего Никиту…
- Наши дороги пересекались в Киржаче и Кургане
- «Спасибо, что не забыл и меня…»
- Кусок решетки-святыни, спасенной поэтом
- «Ваш прах лежит второй за алтарем…»
- Как мы искали письмо Кеннеди
- «Не забудь диктофон!» – крикнул Андрей в трубку.. Неожиданное интервью с Артуром Миллером
- Голос крови. Загадка двенадцати строк
- Нина Берберова загоняла всех нас
- «По стихам твоим внуки откроют наши муки и нашу веру…».. Поэт и бард
- Музыка ломает пуленепробиваемое стекло.. Вилли Токарев с песнями из Брайтона в Бирюлеве
- Долго не женился, чтобы не обидеть поклонниц
- «Мы были тощие и уже тогда ничего не боялись…»
Из серии: Лучшие биографии
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вознесенский. Я тебя никогда не забуду (Ф. Н. Медведев, 2011) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Стихи, любовь и ракеты
Ее звали София. То есть Софи и я. Я и Софи.
Я увидел ее со второго этажа кирпичной казармы, построенной немцами в Первую мировую войну. Это было в расположении войсковой части № 33…, где я проходил срочную военную службу. Секретная ракетная часть находилась на границе с Польшей, в местечке Дантау, получасе езды от городка Багратионовск, в прошлые века именовавшегося Прейсиш-Эйлау. Здесь в 1807 году произошло самое кровопролитное, как считают историки, сражение между русской и французской армиями.
В угорелые хрущевско-шестидесятые наши ракеты в случае неожиданного нападения противника должны были нанести ему сокрушительный ответный удар. В мощном железобетонном механизме я числился малюсеньким винтиком в должности писаря штабного дивизиона. Теплое писарское дело мне поручили сразу же по прибытии в часть. Еще бы – в сопроводительных райвоенкоматовских бумагах значилось, что до призыва я работал корреспондентом петушинской районной газеты «Вперед к коммунизму». Вот и стал я по службе штабной крысой. Сослуживцы завидовали, ревновали, подначивали и готовы были от зависти надавать мне тумаков. Но вскоре ребята поняли, что я нормальный парень, готовый нарушить устав в пользу той или иной для них услуги. Ведь солдатская доля нелегка.
Функции мои были просты и понятны, как дважды два четыре. Весь служивый день я стучал на раздолбанной пишущей машинке: фамилии, имена, должности, количество использованного ГСМ (для несведущих – горюче-смазочного материала), наличие лопат, наволочек, рукавиц… Одним словом, всего того, что составляло имущество боевого подразделения. Каждая портянка была на счету – Куба, ракеты, дипломатическая грызня со Штатами… Никита уже грохнул тяжелым ботинком по трибуне ООН…
На дворе стоял ноябрь 1961 года. Мне исполнилось двадцать лет.
Итак, звали ее София…
В свой девятый класс она ходила прямиком мимо гарнизонных казарм. Нам, только что призванным, это казалось странным – на политзанятиях то и дело талдычили, чтобы мы при случае ни гугу, никому, ни единой душе: сколько у нас полевых котелков, пусковых установок, единиц бронетехники.
А тут– гражданское лицо, хоть и школьно-девичьего пола, два раза в день вышагивает себе, помахивая портфельчиком перед застывшим в напряжении контингентом.
Однажды мне надоела эта невыносимая экзекуция. От румяной нимфетки (впрочем, тогда этого слова никто не знал – набоковская «Лолита» придет к нам еще не скоро) можно было сойти с ума. Что и делали все триста ратников дивизиона, красавцы-парни, владимирские, смоленские, курские, говорившие на «о» и на «гх», сильные, здоровые, решительные. И не выдержать бы мне конкуренции в борьбе за Софи, если бы не одно, я бы сказал, легкомысленное обстоятельство, давшее мне решительное преимущество перед остальными: я очень любил поэзию, сам кропал в блокнот, но главным моим козырем оказалась безумная страсть к стихам Андрея Вознесенского, самой яркой звезды тогдашней молодой литературы. Я знал наизусть два его вышедших сборника – «Мозаику» и «Параболу», познакомился с ним лично, мы переписывались.
gela_guralia
gela_guraliaГЕЛАКТИКА
Клуб поклонников творчества Гелы Гуралиа
“Но здесь должен я Вашему Сиятельству зделать исповедь частных моих приключений. Прекрасная Консепсия умножала день ото дня ко мне вежливости, разныя интересныя в положении моем услуги ея и искренность, на которыя долгое время смотрел я равнодушно, начали неприметно наполнять пустоту в моем сердце; мы ежедневно зближались в объяснениях, которыя кончились наконец тем, что она дала мне руку свою.“
Письмо Н. Резанова Н. Румянцеву, 17 июня 1806 года.
«Юнона и Авось» — одна из наиболее известных русских рок-опер композитора Алексея Рыбникова на стихи поэта Андрея Вознесенского. Премьера состоялась 9 июля 1981 года на сцене Московского театра имени Ленинского комсомола (режиссёр Марк Захаров, постановка танцев Владимира Васильева, художник Олег Шейнцис), в репертуар которого спектакль входит до сих пор. В названии спектакля использованы имена двух парусников, – «Юнона» и «Авось», – на которых совершала своё плавание экспедиция русского путешественника, графа Николая Резанова. В главных ролях были задействованы Николай Караченцов (граф Резанов), Елена Шанина (Кончита), Александр Абдулов (Федерико).
В основу сюжета легла романтическая история любви Николая Резанова и дочери губернатора Сан-Франциско Марии де ля Консепсьон Марселлы Аргуэльо. Николай Петрович Резанов, камергер двора Его Величества, один из руководителей первой русской кругосветной экспедиции, в 1806 году прибыл в Калифорнию для того, чтобы пополнить запасы продовольствия для русской колонии на Аляске. Прекрасно образованный и воспитанный командор сумел очаровать дочь коменданта крепости Сан-Франциско прекрасную Консепсию де Аргуэльо (Кончиту). Состоялось обручение. Свадьбу не предрешали, ибо достигнуто было соглашение: жених вернется в Петербург и испросит ходатайства своего императора перед папой Римским на искомый брак с католичкой. Сам Николай Петрович обещал Кончите и ее родителям, что на это вполне хватит двух лет, после чего он вернется и они обретут семейное счастье. Однако по дороге он тяжело заболел и умер в Красноярске в возрасте 42 лет. Кончита не верила доходившим до нее сведениям о смерти жениха. Только в 1842 английский путешественник Джордж Симпсон, прибыв в Сан-Франциско, сообщил ей точные подробности его гибели. Поверив в его смерть лишь тридцать пять лет спустя, она дала обет молчания, а через несколько лет приняла постриг в доминиканском монастыре в Монтерее, где провела почти два десятилетия и скончалась в 1857 году.
Спустя еще два века, произошел символический акт воссоединения влюбленных. 28 октября 2000 года в Красноярске, на предполагаемом месте захоронения Н.П.Резанова на Троицком кладбище, состоялась панихида и открытие памятника. Памятник представляет собой белый крест, на одной стороне которого написано «Николай Петрович Резанов. 1764—1807. Я тебя никогда не забуду», а на другой — «Мария Консепсьон де Аргуэльо. 1791—1857. Я тебя никогда не увижу». На панихиде присутствовал шериф г. Монтерея (Калифорния, США) Гарри Браун. Шериф развеял на могиле Резанова землю с могилы Кончиты, а взамен взял землю с могилы Резанова, чтобы развеять ее на могиле Консепсии де Аргуэльо.
Эта возвышенно-трагическая история любви вдохновила Андрея Вознесенского на создание в 1970 году поэмы “Авось”, которая позднее послужила основой для либретто рок-оперы. По воспоминаниям поэта, «Авось» он начал писать в Ванкувере, когда «глотал… лестные страницы о Резанове толстенного тома Дж. Ленсена, следя судьбу нашего отважного соотечественника». Кроме того, сохранился и был частично издан путевой дневник Резанова, который был также использован Вознесенским. Разумеется, и поэма, и опера – это не документальные хроники. Как писал сам Андрей Вознесенский, “автор не столь снедаем самомнением и легкомыслием, чтобы изображать лиц реальных по скудным сведениям о них и оскорблять их приблизительностью. Образы их, как и имена, лишь капризное эхо судеб известных. “
Для театральной постановки пришлось, естественно, дописывать многие арии и сцены. В либретто оперы поэт включил и стихотворение “Сага” (“Ты меня на рассвете разбудишь. “), написанное им в 1977 году. Поскольку термин «рок-опера» в то время был запрещен (как и рок-музыка вообще), авторы написали под названием произведения: «современная опера».
Одна из рецензий 2006 года на спектакль театра “Ленком” “Юнона и Авось”:
“«Юнона и Авось» – культовый спектакль не только для “Ленкома”, но и для театральной Москвы не одного десятилетия. Он появился на свет в 1981 году и с тех самых пор вот уже более двадцати лет идет с неизменным аншлагом. Все в этом спектакле соотнесено безукоризненно: актерские работы, сценография, цвет, свет, ритм. Он до сих пор свеж и многозначен, умен и непривычно броско зрелищен. Слово и мысль, музыка и танец, сценические эффекты, рисунок мизансцен, пластика жестов, изящество костюмов – все слито в органичное единство. История любви русского путешественника, камергера, графа Николая Петровича Резанова и юной красавицы Кончиты, дочери испанского губернатора Сан-Франциско, словно создана для музыкального спектакля. Постановка Марка Захарова, соединившая поэму Андрея Вознесенского и музыкальное произведение композитора Алексея Рыбникова, стала сценическим сочинением с присущей только ему поэтической условностью, метафоричностью, полифонией. Наряду с этим в «Юноне и Авось», как ни в каком другом спектакле Захарова, звучит тема вечной России с ее неистовым, только ей свойственным лиризмом. Спектакль словно наполнен сильным, глубоким и живым дыханием, в чудесной романтической атмосфере которого перед зрителями разыгрывается красивая история любви”. (Автор: Жанна Филатова)
Это, действительно, прекрасный спектакль, – одна из лучших постановок Марка Захарова. Сейчас в нем задействованы уже другие актеры, но популярность у зрителей по-прежнему не ослабевает.
“Юнона и Авось”, в ролях: Николай Караченцов, Елена Шанина.
Романс “Я тебя никогда не забуду” со временем обрел самостоятельную жизнь, – вне спектакля и его сюжета. Он стал известен всей стране прежде всего благодаря трио “Меридиан”. На своих концертах часто пела этот романс и певица Жанна Рождественская, чей уникальный голос звучал во многих кино-хитах того времени. Среди исполнителей были Александр Маршал, Павел Смеян, дуэт “Smash” и многие другие.
Декабрь 2013 года. Финал второго сезона проекта “Голос”. Поет Гела Гуралиа. Звучат первые слова: “Ты меня на рассвете разбудишь. “. В отличие от театральной версии, у Гелы это – монолог, в котором сосредоточена вся боль человека, расстающегося со своей возлюбленной, и предчувствующего (знающего?), что это – навсегда. Я забываю о том, что это – сцена, вокруг которой переполненный зал, телекамеры, жюри. Я только чувствую эту боль, и одновременно, – огромную внутреннюю силу этого человека. Не только того, от имени которого поет артист, но и его самого – Гелы Гуралиа. Каждая нота тщательно пропета, каждое слово столь же тщательно и продуманно высказано. Возможно, Гела не связывает свое исполнение именно с историей любви графа Резанова и Кончиты, но когда он поет “Заслонивши тебя от простуды. “, – я вижу, как бережно укрывает невесту своим плащом старающийся быть мужественным командор. “Не мигая, слезятся от ветра безнадежные карие вишни”, – и я действительно ощущаю пронизывающий ветер, вижу тоску и отчаяние в карих глазах его невесты. Этому монологу невозможно не сопереживать. Равнодушным может остаться только тот, кто вообще не наделен этой способностью, – сопереживания.
Как я уже сказала, романс “Я тебя никогда не забуду” пели многие прекрасные артисты, в памяти навсегда останется и голос Николая Караченцова. Но сердце у меня замирает только тогда, когда я слышу, как поет эту сагу Гела Гуралиа. Какое счастье, что романс вошел и в его концертный репертуар. Каждый раз он звучит по-разному, пробуждая новые эмоции и чувства, неизменным остается одно – радость соприкосновения с тем, что называется высочайшим искусством. “Я ничего лишнего не делаю. Я стараюсь смысл песни передать голосом, звуком, – это самое главное”, – сказал когда-то Гела. Романс “Я тебя никогда не забуду” служит ярким тому и примером, и подтверждением.
Орел. Видео: Алена П.
А это – моя любимая (на сегодняшний день) “версия”:
Иваново. Видео : Елена Хлебникова.
“Для любви не названа цена —
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна. “
Я тебя никогда не забуду. История одной песни.
Я помню мы проходили это стихотворение Вознесенского в 11-ом классе, год 2005. Я еще очень удивился, чего это песню из стихов современников сделали. Начал разбираться.
История 2 возлюбленных героев рок-оперы Рыбникова “Юнона и Авось”, положенной на стихи Андрея Вознесенского, основана на реальных событиях. Это путешественник Николай Резанов и испанка, дочь коменданта американской крепости Сан-Франциско Кончита Аргуэльо. Год 1806.
Николай Резанов, один из руководителей первой русской кругосветной экспедиции, в 1806 прибыл в Калифорнию для того, чтобы пополнить запасы продовольствия для русской колонии на Аляске. Его полюбила 16-летняя Кончита Аргуэльо, с которой они обручились. Резанов был вынужден вернуться на Аляску, а затем ехать к императорскому двору в Санкт-Петербург, чтобы выхлопотать разрешение на брак с католичкой. Однако по дороге он тяжело заболел и умер в Красноярске в возрасте 43 лет. Кончита не верила доходившим до неё сведениям о смерти жениха. Только в 1842 английский путешественник Джордж Симпсон, прибыв в Сан-Франциско, сообщил ей точные подробности его гибели. Поверив в его смерть лишь тридцать пять лет спустя, она дала обет молчания, а через несколько лет приняла постриг в доминиканском монастыре в Монтеррее, где провела почти два десятилетия и скончалась в 1857 году.
А спустя ещё два века, произошел символический акт воссоединения влюбленных. Осенью 2000 года шериф калифорнийского города Бениша , где похоронена Кончита Аргуэльо , привез в Красноярск горсть земли с её могилы и розу, чтобы возложить к белому кресту, на одной стороне которого выбиты слова Я тебя никогда не забуду, а на другой — Я тебя никогда не увижу.
Та самая могила:
Андрей Вознесенский, слава богу, застал продолжение своих стихов и в виде рок-оперы и в множестве перепевок. Поэт, подаривший нам “Юнону и Авось” скончался в 2010 году в возрасте 77 лет. Сюжет поэмы начал складываться в 1970 году, во время пребывания Андрея в Ванкувере. В тот момент он читал о нелегкой судьбе путешественника Резанова в биографии и изданном дневнике, что вдохновило на создание произведения.
Прошло 11 лет и на сцене Ленкома в 1981 году состоялась премьера “Юноны и Авось” – так назывались 2 парусника Резанова. Режиссура Марка Захарова, музыка Алексея Рыбникова. Резановым стал Николай Караченцев, роль Кончиты исполнила Народная артистка России Елена Шанина.
Первая телеверсия спектакля, год 1983:
Многие певцы российской эстрады перепевали эту песню, возведенную в ранг классических. И кстати – одной из сложных по произношению. Чего стоит только фраза “. это адмиралтейство и биржу. “ Не у всех песня получалась хорошо, оригинал в самой рок-опере мне тоже не очень нравится. У кого точно всё получилось, так это у Арианы и Александра Маршала, год 2003:
Певицу Ариану вы сейчас наверно и не вспомните. “Под испанским небом” и прочая галимая попса. Ариана Роуз вышла замуж в 2008 году,уйдя со сцены по-английски. Американское происхождение Арианы, видимо, помогло прочувствовать состояние героини. Дуэт получил премию “Золотой граммофон”.
После песню стали использовать для различных шоу, где фигурировали дуэты. В казахстанских кажется не было, а вот в России аж 3 раза. Соответственно, с непрофессионалами и пока только будущими звездами. (или с очень старыми)
Пара-победитель “2 звезды” 2007 года Тамара Гвердцители и актер Дмитрий Дюжев:
Если честно, отдача Тамары налицо, Дюжев же просто позер.
Певица Зара и актер-певец Дмитрий Певцов, 2011 год:
Следующий вариант уже ближе к опере – Анатолий Алёшин и Лолита, шоу “Суперстар 2”, год 2008:
Многие комментаторы приписывают лучшее исполнение песни актеру Ленкома Виктору Ракову, могу поспорить, но дуэт Ракова и Аллы Югановой смотрится действительно наиболее эмоционально:
Ариана исчезла с небосклона, а вот Александр Маршал оказывается продолжает выступать. Последний раз на телеэкране песню исполнили в дуэте с украинской певицей Эрикой в рамках проекта “Фабрика звезд: Россия-Украина”:
Не сомневаюсь, песню еще сто раз споют самыми разными голосами, самыми удивительными дуэтами и в Казахстане в том числе. Главное – помнить корни, помнить прекрасные стихи Рождественского. Пусть песня останется в истории и следующего, и последующего поколения, она в сто крат лучше тонн попсы и г@вна, льющегося ежедневно из радиоприемников.
Привожу эти нетленные строки, обратите внимание на вырезанные четверостишья, в песнях никогда не появляющиеся:
“Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: “Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу”.
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
“Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу”.
А какой вариант исполнения этой песни больше всего по душе вам?
Загрузка...