Стихи Лермонтова о женщине

стихи Лермонтова о женщине
какие самые известные?

2 ответа

Соседка
Михаил Юрьевич Лермонтов
Не дождаться мне видно свободы,
А тюремные дни будто годы;
И окно высоко над землей!
И у двери стоит часовой!

Умереть бы уж мне в этой клетке,
Кабы не было милой соседки.
Мы проснулись сегодня с зарей,
Я кивнул ей слегка головой.

Разлучив, нас сдружила неволя,
Познакомила общая доля,
Породнило желанье одно
Да с двойною решоткой окно;

У окна лишь поутру я сяду,
Волю дам ненасытному взгляду…
Вот напротив окошечко: стук!
Занавеска подымется вдруг.

На меня посмотрела плутовка!
Опустилась на ручку головка,
А с плеча, будто сдул ветерок,
Полосатый скатился платок,

Но бледна ее грудь молодая,
И сидит она долго вздыхая,
Видно, буйную думу тая,
Всё тоскует по воле, как я.

Не грусти, дорогая соседка…
Захоти лишь — отворится клетка,
И как божии птички, вдвоем
Мы в широкое поле порхнем.

У отца ты ключи мне украдешь,
Сторожей за пирушку усадишь,
А уж с тем, что поставлен к дверям,
Постараюсь я справиться сам.

Избери только ночь потемнее,
Да отцу дай вина похмельнее,
Да повесь, чтобы ведать я мог,
На окно полосатый платок.

Оценка: 4.1 ( 10 голосов)

Стихотворения Михаила Юрьевича Лермонтова о женщинах и женской красоте занимают достаточно большую часть его творчества. Он посвящал их своим возлюбленным, которые не всегда отвечали поэту взаимностью. От чего его любовная лирика становилась еще более красочной и эмоциональной.

Лермонтов писал стихи о женщине с присущей ему страстью молодого и влюбчивого юноши назовите

К наиболее прекрасным произведениям о женщинах в творчестве Лермонтова можно отнести следующие стихотворения:

Алябьевой

Вам красота чтобы блеснуть
Дана;
В глазах душа чтоб обмануть
Видна!
Но звал ли вас хоть кто-нибудь:
Она?

Бартеневой

Скажи мне: где переняла
Ты обольстительные звуки,
И как соединить могла
Отзывы радости и муки?

Премудрой мыслию вникал
Я в песни ада, в песни рая,
Но что ж? — нигде я не слыхал
Того, что слышал от тебя я!

«Возьми назад тот нежный взгляд…»

Возьми назад тот нежный взгляд,
Который сердце мне зажег
И нынче бы зажечь не мог, —
Вот для чего возьми назад,
Возьми назад.

Слова любви возьми назад,
Другого ими успокой!
Я знаю, лгут они порой,
Хотя б не знать был очень рад!
Возьми назад.

Договор

Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.

Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви.

Как ты, кружусь в весельи шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.

Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить.

В толпе друг друга мы узнали;
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.

«Зачем, о счастии мечтая…»

Зачем, о счастии мечтая,
Её зовем мы: гурия?
Она, как дева, — дева рая,
Как женщина же — фурия.

«Из-под таинственной, холодной полумаски…»

Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.
Светили мне твои пленительные глазки
И улыбалися лукавые уста.

Сквозь дымку легкую заметил я невольно
И девственных ланит, и шеи белизну.
Счастливец! видел я и локон своевольный,
Родных кудрей покинувший волну.

И создал я тогда в моем воображенье
По легким признакам красавицу мою;
И с той поры бесплотное виденье
Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

И все мне кажется: живые эти речи
В года минувшие слыхал когда-то я;
И кто-то шепчет мне, что после этой встречи
Мы вновь увидимся, как старые друзья.

«Любил я трижды – трижды безнадежно»: Любовь, месть и расплата Михаила Лермонтова

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Как известно, каждому творцу – художнику, поэту, композитору всегда нужна муза, вдохновляющая, милая сердцу его и взору. И по большому счету женщинам-музам должны были ставить памятники рядом с монументами самим творцам. Ведь благодаря только их участию, которых поэты, писатели или художники боготворили, по ком страдали ночами, мечтая о встречах, и создано все то прекрасное, что они оставили после себя потомкам. Сегодня поговорим о женщинах-музах Михаила Лермонтова , подвигших поэта на создание его прекрасной любовной поэзии.

Очень короткий жизненный путь выпал на долю прославленного поэта, наполненный множеством любовных увлечений и разочарований — как мимолетных, так и сильных. Его постоянные светские ухаживания и интрижки были немалой частью его бурной жизни. “Он был вулканом — то спящим и молчаливым, то огненным и страстным” , что приводило всех его женщин к страданиям.

Екатерина Сушкова

Михаил с Екатериной познакомился в 1830 году в доме родственницы поэта Александры Верещагиной. Молодой 16-летний юноша сразу же проникся к девушке глубочайшим чувством любви. А та, обладая острым искрометным умом, была девицей язвительной и не упускала случая поиздеваться над ним.

К слову сказать, вела в то время Катенька в своем дневнике записи о всех своих интрижках, благодаря которым до наших дней и дошли весьма редкие сведения о поэте. Эти записи со временем переросли в мемуары, в которых содержалось много ценных сведений о Лермонтове. В 1870 году, когда Сушковой уже не было в живых, эти мемуары были опубликованы…

По описанию 18-летней столичной девицы, 16-летний поэт был мал ростом, невзрачен, коренаст и косолап, взгляд черных очей мрачен, но выразителен, нос вздернут, улыбка язвительно недобрая, а еще он был чрезмерно нервный и похожий на избалованного и злобного ребенка. И конечно же стройная, красивая, с прекрасным лицом, большими черными глазами и роскошными волосами девушка – уж точно не могла близко подпустить к себе столь нелепо выглядевшего юнца, пусть даже и без памяти в нее влюбленного. Екатерина и Михаил тесно общалась все лето 1830 года, а осенью поэт с разбитым сердцем исчез из ее жизни.

Повстречались они вновь в 1834-м в Петербурге. На то время в жизни обоих произошли большие изменения. Лермонтов был в звании офицера лейб-гвардии Гусарского полка, а Сушкова, имея закрепившуюся за ней репутацию легкомысленной кокетки, готовилась выйти замуж за Алексея Лопухина – приятеля Михаила. Родители жениха противились этому браку как могли, но, казалось, ничего уже нельзя было изменить.

Однако Лермонтов решил избавить друга от необдуманного союза. И хотя от былых юношеских чувств в его сердце не осталось и следа, он решил приударить за девицей Сушковой, некогда отвергнувшей его. Ведя расчетливую игру, он с трепетом ухаживал за Екатериной. И теперь она без памяти была влюблена в поэта, а тот лишь тешил свое самолюбие, и смаковал месть за ее насмешливость в то время, когда он так её любил. Именно тогда это чувство он излил в так называемый «Сушковский цикл»: 11 стихотворений, посвященных Катеньке.

А теперь он за глаза отзывался о ней так: «Эта женщина — летучая мышь, крылья которой цепляются за все, что они встречают! — было время, когда она мне нравилась, теперь она почти принуждает меня ухаживать за нею… »

Безусловно эта интрижка расстроила свадьбу Екатерины с Алексеем Лопухиным, и поэт сразу же оставил ее: «Теперь я не пишу романов — я их делаю. — Итак вы видите, что я хорошо отомстил за слезы, которые кокетство Сушковой заставило меня пролить пять лет назад. Но мы все-таки ещё не рассчитались: она заставила страдать сердце ребёнка, а я только помучил самолюбие старой кокетки».

Спустя несколько лет после разрыва с поэтом, Екатерина выскочила замуж за дипломата А. В. Хвостова и длительное время жила в Европе.

Наталья Иванова

В конце 1830 года поэт знакомится с Натальей Федоровной Ивановой, ставшей его печальной любовью, при том настолько, что вызывала она у поэта ” не только скорбные настроения и даже жажду смерти, но и чувство оскорблённой гордости” .
В 17 лет девушка стала предметом увлечения 16-летнего Михаила, посвятившего ей «ивановский цикл» ( 1830—1832), состоящий из 40 юношеских стихотворений, буквально пронзенных чувством горечи и обиды.

Он повстречал Наталью, будучи в гостях у родственников. Как только увидел ее, юное сердце стало биться быстрее: настолько она была хороша и очаровательна. Да и девушка вначале отнеслась к юноше с интересом, а позже Лермонтов натолкнулся на непонимание и холодность. Их только зародившиеся отношения закончились, так и не начавшись. Описывая позже портрет Натальи, Лермонтов называет её «бесчувственным, холодным божеством».

А все дело было в том, что в Наталью был влюблен Николай Обресков,
человек с запятнанным прошлым, лишенный дворянского звания, но твердо знавший о том чего хочет от жизни. При этом обладал приятной внешностью и большим самомнением. Вероятнее всего, именно его решительность покорила Наталью, и она выбрала его. А юный Лермонтов остался страдать в одиночестве, долгое время не имея сил забыть ее.

Варвара Лопухина. «Случайно сведены судьбою»

Но самые искренние и трепетные, нежные и глубокие чувства Лермонтов пережил в отношениях с Варварой Лопухиной, сестрой Алексея Лопухина. Она была “натура пылкая, восторженная, поэтическая и в высшей степени симпатичная; нравилась многим: тонкие черты лица, большие задумчивые глаза, в омуте которых можно было утонуть. ” . Именно этот милый сердцу образ навсегда стал для поэта эталоном красоты.

Они познакомились в подростковом возрасте, когда обоим было по четырнадцать лет. Сразу же испытав дружескую привязанность и детскую влюбленность, они пережили и страсть, и неприязнь, и ревность. Спустя годы, все это переросло в зрелое чувство, в котором они друг другу так и не успели признаться. Настоящая любовь была обоими осознана не сразу.

«Он создал сам свое страданье»

Вполне вероятно, что именно разгульный образ жизни, постоянно влюбляющегося Михаила и попадающего в любовные интрижки, и привела Варвару Лопухину совершенно с другим мужчиной к алтарю, у которого стояла необычайно грустная рука об руку, с тем другим, говоря «да». Так, повинуясь судьбе и воле родителей, Варенька, вышла замуж за богатого помещика Николая Федоровича Бахметева, при этом сгорая от любви к Лермонтову.

А Михаил, погрязший в вихре утех и развлечений, вначале и не понял, что потерял свою любовь навсегда. А когда опомнился, то никак не мог смириться с тем, что его Варенька дала обет верности другому, что она вдруг стала Варварой Бахметевой.

Это случилось в 1835 году. И вполне вероятно, что на решение Вареньки выйти замуж за Бахметьева, который был значительно старше, повлияли дошедшие в Москву слухи о том, что Михаил открыто ухлестывает за Сушковой. Поэт очень страдал, когда узнал об этом известии. Вот так, пока он тешился своей местью в Питере, в Москве потерял самое дорогое, что было смыслом его жизни.

Нежность, чистота и искренность юношеской любви зачастую остается в памяти как светлое воспоминание. А иногда бывает так, что проходя через испытания, страстью и ревностью, преображается в “жизненный луч-путеводитель”. Именно так воспринимал свою любовь к Варваре Лопухиной поэт.

«О, если б знала ты, как я тебя люблю»

Последующие годы Лермонтов и Лопухина по-прежнему любили друг друга, хотя не виделись и мало знали друг о друге. Как то в гостях поэт встретил маленькую дочку Вареньки, он долго играл с ней, а потом, выйдя в другую комнату, горько плакал. Трепетные чувства, которые Лермонтов испытывал к Варваре Лопухиной, сохранились практически до самых последних его дней. Они и нашли отражение во многих произведениях поэта.

А после его трагической гибели, Варенька, убитая горем, не имела даже возможности открыто выразить свои горькие чувства. Смерть поэта была для нее сильным потрясением, от которого она не смогла оправиться. Всего на десять лет пережила своего возлюбленного Варвара Бахметьева, на протяжении которых престарелый муж невыносимо ревновал ее даже к памяти погибшего поэта.

Екатерина Григорьевна Быховец. «Не с тобой я сердцем говорю»

Последней музой в жизни поэта была Екатерина Григорьевна Быховец, дальняя его родственница. Екатерина точно знала, что тот вовсе влюблен не в нее, а в ее облик, так похожий на милое его сердцу сходство с Варенькой Лопухиной. Она искренне жалела его и была ему предана. А он даже в своих посвящениях ей честно признавался, что в “ее чертах он пытается найти черты любимой”, и что так пылко любит не ее.

Однако поэту необходим был мудрый советчик и терпеливый слушатель. Эту роль и взяла на себя Екатерина Григорьевна. Именно ей приходилось не однократно выслушивать рассказы поэта о былой любви к Лопухиной. Личностные же отношения между Быховец и Лермонтовым были далеки от любовных. Но только с ней Лермонтов мог быть настоящим и искренним. И именно она, Екатерина, была с ним в день его смерти.

В свои 27 лет Лермонтов, уже “перегорев ото всех пережитых его ранимой душой страданий”, решил испытать судьбу. Он не боялся погибнуть, казалось, смерть была для него даже желанна.

. С собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и
горьких сожалений.

Мало кому известен тот факт, что Михаил Юрьевич наряду с литературным талантом имел незаурядный дар к рисованию. Об этом читайте: Неизвестные таланты великих: Живописные пейзажи на акварелях поэта Михаила Лермонтова.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Стихи Лермонтова о любви

Очень трепетно Лермонтов относился к теме любви в своих стихах. Первое стихотворение, где он выражает свои чувства, поэт написал 10-летним мальчиком во время пребывания на Кавказе, где встретил очаровательную ровесницу, пленившую его сердце. Первое глубокое чувство осталось на всю жизнь в памяти поэта, сопряженное с неистовым одиночеством. Ощущение любви было неиссякаемым источником вдохновения для поэта, хоть довольно часто сопровождалось огорчениями и даже обвинениями в адрес одной из возлюбленной в том, что она отнимает его у Поэзии. Между тем, Лермонтов продолжает писать стихи о любви, несмотря на упреки и внутреннюю борьбу противоречий, он являет миру свои шедевры.

Лучшие произведения:

К гению

Когда во тьме ночей мой не смыкаясь взор
Без цели бродит вкруг, прошедших дней укор
Когда зовет меня, невольно, к вспоминанью:
Какому тяжкому я предаюсь мечтанью.
О сколько вдруг толпой теснится в грудь мою
И теней, и любви свидетелей. Люблю!
Твержу забывшись им. Но полный весь тоскою
Неверной девы лик мелькает предо мною…
Так, счастье ведал я, и сладкий миг исчез,
Как гаснет блеск звезды падучей средь небес!
Но я тебя молю, мой неизменный Гений:
Дай раз еще любить! дай жаром вдохновений
Согреться миг один, последний, и тогда
Пускай остынет пыл сердечный навсегда.
Но прежде там, где вы, души моей царицы,
Промчится звук моей задумчивой цевницы!
Молю тебя, молю, хранитель мой святой,
Над яблоней мой тирс и с лирой золотой
Повесь и начерти.

Встреча

Она одна меж дев своих стояла,
Еще я зрю ее перед собой;
Как солнце вешнее, она блистала
И радостной и гордой красотой.
Душа моя невольно замирала;
Я издали смотрел на милый рой;
Но вдруг как бы летучие перуны
Мои персты ударились о струны.

Что я почувствовал в сей миг чудесный,
И что я пел, напрасно вновь пою.
Я звук нашел дотоле неизвестный,
Я мыслей чистую излил струю.
Душе от чувств высоких стало тесно,
И вмиг она расторгла цепь свою,
В ней вспыхнули забытые виденья
И страсти юные и вдохновенья.

Нищий

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!

Она была прекрасна, как мечта…

Она была прекрасна, как мечта
Ребенка под светилом южных стран;
Кто объяснит, что значит красота:
Грудь полная иль стройный, гибкий стан
Или большие очи? – но порой
Всё это не зовем мы красотой:
Уста без слов – любить никто не мог;
Взор без огня – без запаха цветок!

О небо, я клянусь, она была
Прекрасна. я горел, я трепетал,
Когда кудрей, сбегающих с чела,
Шелк золотой рукой своей встречал,
Я был готов упасть к ногам ее,
Отдать ей волю, жизнь, и рай, и всё,
Чтоб получить один, один лишь взгляд
Из тех, которых всё блаженство – яд!

Послушай, быть может, когда мы покинем…

Послушай, быть может, когда мы покинем
Навек этот мир, где душою так стынем,
Быть может в стране, где не знают обману,
Ты ангелом будешь, я демоном стану!
Клянися тогда позабыть, дорогая,
Для прежнего друга всё счастие рая!
Пусть мрачный изгнанник, судьбой осужденный,
Тебе будет раем, а ты мне – вселенной!

Любовь мертвеца

Пускай холодною землею
Засыпан я,
О друг! всегда, везде с тобою
Душа моя.
Любви безумного томленья,
Жилец могил,
В стране покоя и забвенья
Я не забыл.

Без страха в час последней муки
Покинув свет,
Отрады ждал я от разлуки –
Разлуки нет.
Я видел прелесть бестелесных,
И тосковал,
Что образ твой в чертах небесных
Не узнавал.

Что мне сиянье божьей власти
И рай святой?
Я перенес земные страсти
Туда с собой.
Ласкаю я мечту родную
Везде одну;
Желаю, плачу и ревную
Как встарину.

Коснется ль чуждое дыханье
Твоих ланит,
Моя душа в немом страданье
Вся задрожит.
Случится ль, шепчешь засыпая
Ты о другом,
.

Стихи о любви и женской красоте у Лермонтова.

Стихи о любви Лермонтов писал с 14 испытал, а лет первое увлечение, глубоко запавшее в душу его лет 9, в возрасте Данте, полюбившего лишился. Он Беатриче матери ребенком лет 3, помнил образ ее смутно и голос, но чувство, которое его нею с связывало, – это любовь, которая уносила запредельные в его миры, где он словно бы был до Эти.

рождения детские фантазии у юного поэта обрели рано философский характер, поэтому неудивительно, ощущал он что себя ангелом, отпавшим от неба. все, Естественно земное мало его удовлетворяло, и любви в даже, столь важном для него заранее, он чувстве предугадывал все возможные диссонансы, мешало что ему безоглядно влюбиться и любить, сущности в как было во всех известных по стихам Ситуация. случаях конструировалась Лермонтовым примерно одна и та же, впервые как он запечатлел ее в стихотворении 1830 года, то поэтом есть 16-ти лет.

РАСКАЯНЬЕ
К чему мятежное Укор,
роптанье владеющей судьбе?
Она была тебе к добра,
Ты создал сам свое страданье.
обладал, ты Бессмысленный
Душою чистой, откровенной,
Всеобщим зараженной не злом,
И этот клад ты потерял.

Огонь первоначальной любви
Ты в ней решился зародить
И далее не любить мог,
Ты презрел все; между людей
как, Стоишь дуб в стране пустынной,
И тихий любви плач невинной
Не мог потрясть души этом.

На твоей эта история не заканчивается. Поэта прозрение охватывает.

Не дважды бог дает нам Взаимной,
радость страстью веселя;
Без утешения, Пройдет,
томя и жизнь твоя, как младость.
Ее встретишь лобзанье ты
В устах обманщицы прекрасной;
И будут тобой пред всечасно
Предмета первого черты.

О, прощенье ее вымоли,
Пади, пади к ее ногам,
Не то ты приготовишь Свой
сам ад, отвергнув примиренье.
Хоть будешь ты любить еще,
Но прежним чувствам нет возврату,
Ты первую вечно утрату
Не будешь в силах заменить.

* * *
Я раз видел ее в веселом вихре бала;
Казалось, она мне понравиться желала;
Очей приветливость, быстрота движений,
Природный блеск ланит и груди Все –
полнота, все наполнило б мне ум очарованьем,
совсем б Когда иным, бессмысленным желаньем
Я не был когда; угнетен бы предо мной
Не пролетала тень с пустой насмешкою,
Когда б я только мог забыть другие черты,
Лицо бесцветное и взоры ледяные.

Когда
ВЕЧЕР садится алый день
За синий земли край,
Когда туман встает и тень
все Скрывает вдали, –
Тогда я мыслю в тишине
вечность Про и любовь,
И чей-то голос шепчет будешь:
Не мне счастлив вновь.
И я гляжу на небеса
С душой покорною,
Они свершали чудеса,
Но не для тобой с нас,
Не для ничтожного глупца,
Которому взгляд твой
Дороже будет до конца
Небесных наград всех.

Воспоминание о матери и песне ее, которую пела она ему, звук только остался, «слов без, но живой», отразилось в стихотворени

АНГЕЛ
По полуночи небу ангел летел,
И тихую песню он месяц;
И пел, и звезды, и тучи толпой
Внимали песне той святой.

Он пел о блаженстве безгрешных Под
духов кущами райских садов;
О боге пел он великом, и хвала
Его непритворна была.

Он младую душу в объятиях нес
Для мира слез и печали;
И звук его песни в душе Остался
молодой – без слов, но живой.

И долго на томилась свете она,
Желанием чудным полна;
И небес звуков заменить не могли
Ей скучные песни Это.

земли автобиографическое стихотворение, с воспоминаниями о поре до песне и о рождения матери, которую он, трех лет, не слушать мог без слез. Далее начинаются истории земные.

* * *
Она была прекрасна, как Ребенка
мечта под светилом южных стран;
объяснит Кто, что значит красота:
Грудь иль, полная стройный гибкий стан,
Или очи? большие – Но порой
Все это не зовем мы Уста:
красотой без слов – любить никто не Взор;
мог без огня – без запаха небо!
О цветок, я клянусь, она была
Прекрасна. я трепетал, я горел,
Когда кудрей, сбегающих с чела,
золотой Шелк рукой своей встречал,
Я был упасть готов к ногам ее,
Отдать ей волю, жизнь, и все, и рай,
Чтоб получить один, один взгляд лишь
Из тех, которых все блаженство – яд!

стихотворение Это соседствует с другими набросками, в которых отдельные повторяются строфы, и возникает один и тот же образ женский, вместе с тем примыкают к стихам, Ивановой к Н.Ф.посвященным, исследователи в них явно запутались, тем между женский образ у Лермонтова приобретает куртизанки черты, привечающей – кого же, если упоминается как, Парни он обходился с женщинами полусвета?

* * *
Склонись ко красавец, мне молодой!
Как ты стыдлив! Ужели в раз первый
Грудь женскую ласкаешь ты рукой?
В объятьях моих вот уж целый час
Лежишь – а все страха не превозмог.
Не лучше ли у сердца, чем у Дай
ног? мне одну минуту в жизнь Что.
свою злато? – я тебя люблю, люблю.

И далее так. Стихи, связанные с Сушковой и Ивановой, я привожу не здесь, они ничем не примечательны, альбомные: с Лермонтов последней расстается так же, как с первой Петербурге, в позже, как бы уже добившись своего, но не продолжения желая. Влюбленность была, еще сильнее успеха желание, но следовало остановиться – и по юности, когда на смотрят не тебя как на жениха, и по элементарной порядочности, барышню чтобы не скомпрометировать, и ради свободы. А для можно – страстей посетить и куртизанку.в доме на окраине главное.

Но, Москвы, в это время у Лермонтова зачинается, для неприметно него самого, роман, который его и определит творчество, роман его жизни, станет как ясно. (См. «Сказки Золотого века»).

К*
Мы сведены случайно судьбою,
Мы себя нашли один в душа,
И другом сдружилася с душою;
Хоть пути не вдвоем им кончить!

Так поток весенний отражает
небес Свод далекий голубой,
И в волне спокойной он трепещет
И сияет с бурною волной.

Будь, о будь небесами моими,
Будь товарищ грозных бурь Пусть;
моих тогда гремят они меж рожден,
Я нами, чтобы не жить без них.

Я чтоб, рожден целый мир был зритель
иль Торжества гибели моей,
Но с тобой, мой путеводитель-луч,
Что хвала иль гордый людей смех!

Души их певца не постигали,
Не могли его души любить,
Не могли понять его могли,
Не печали восторгов разделить.

Звучит, казалось бы, риторика как юного поэта, если бы пророчески не предугаданы были его жизнь, его любовь и Оставь.

К*
судьба напрасные заботы,
Не обнажай минувших них;
В дней не откроешь ничего ты,
За что б меня сильней любить!
Ты любишь – верю – и довольно;
Кого – ты должна не ведать;
Тебе открыть мне было б Как,
больно жизнь моя пуста, черна.

В историях любовных своей юности Лермонтов не видел хорошего ничего, а ведь Варенька Лопухина была них о наслышана, и дело не в том, что она скорее, ревновала она опасалась, что он и с нею как, обойдется с ними, – почему? Лермонтов не хотел подоплеку ей раскрывать своих взаимоотношений с девушками, включая и Так. куртизанки он будет поступать и позже, переписываясь старшей со лишь сестрой, перед которой он мог Продолжение.

исповедоваться стихотворения объясняет – почему?

Не погублю счастье святое
Такой души и не скажу,
Что участья я недостоин,
Что сам ничем не дорожу;
все Что, чем сердце дорожило,
Теперь сердца для стало яд,
Что для него мило страданье,
Как спутник, собственность иль Промолвив,
брат ласковое слово,
В награду требуй мою жизнь;
Но, друг мой, не проси былого,
Я своих мук не продаю.

В этом стихотворении, казалось бы, автобиографическом насквозь, проступает образ поэта 18 лет, поэтический в трансформирующегося образ Демона, и его речь как звучит речь Демона перед испанской чей, монахиней образ он писал с Вареньки Лопухиной.

могла не Она не спрашивать его, что с ним, более тем что он таился от нее, не могла не зачем, спрашивать нужно уезжать в столицу доучиваться в есть, то университете зачем разлука? И поэт отвечал в образа русле Демона, над которым работал, своим делясь замыслом с Варенькой, которая терпеливо одеянии в позировала испанской монахини.

К*
Мой друг, старанье напрасное!
Скрывал ли я свои мечты?
Обыкновенный названье, звук,
Вот все, чего не знаешь ты.
этом в Пусть имени хранится,
Быть может, мир целый любви.
Но мне ль надеждами делиться?

они. о! Надежды мои,
Мои – они святое Души
царство задумчивой моей.
Ни страх, ни ласки, ни горький,
Ни коварство смех, ни плач людей,
Дай сокровища мне вселенной,
Уж никогда не долетят
В тот сердца угол отдаленный,
Куда запрятал я мой Как.

клад помню, счастье прежде жило
И крылись слезы в месте том:
Но счастье скоро слезы,
А изменило вытекли потом.
Беречь сокровища Теперь
святые я выучен судьбой;
Не встретят их глаза Они.
чужие умрут во мне, со мной.

Лермонтов скрыть пытается от Вареньки Лопухиной не только свои надежды обманутые, но и свои горькие песни. Конечно, противоречие здесь, быть может, роковое для Печаль.

* * *
поэта в моих песнях, но что же нужда?
внимать не Тебе им, мой друг, никогда.
Они не улыбку прогонят святую
С тех уст, для живу которых и тоскую.

К тебе не домчится ни слово, ни Отзыв,
звук беспокойный неведомых мук.
Певца ласка твоя утешить не может:
Зачем же он сердце потревожит? твое

О нет! Одна мысль, что омрачит слеза
Тот взор несравненный, где горит счастье,
Безумные б звуки в груди подавила,
прежде Хоть за них лишь певца ты любила.

В стихотворении следующем – перед разлукой, Лермонтов уезжал в когда, Петербург все чувства обострены, поэт забывает словно о Демоне, а Варенька говорит о жизни чем, иной та, какая его не устраивает, не обязательно в раю, в небе, а на земле, но Лермонтов проявляет односторонность романтика и юности, роковую для его судьбы.

* * *
разлуки Слова повторяя,
Полна надежд душа говоришь;
Ты твоя: есть жизнь другая,
И смело Оставь ей. но я.

веришь страдальца! – будь покойна:
Где б ни этот был мир святой,
Двух жизней достойна ты сердцем!
А мне довольно и одной.

Тому ль бесконечность в пускаться,
Кого измучил краткий путь?
раздавит Меня эта вечность,
И страшно мне не схоронил!

Я отдохнуть навек былое,
И нет о будущем Земля,
забот взяла свое земное,
Она отдает не назад.

Варенька Лопухина действительно прожила жизни две, одну – обыкновенную, как все из ее другую, и круга – с ним в разлуке, с редкими встречами на миг короткий. Лермонтов же прожил одну, очень оборванную, короткую внезапно. Предчувствие не обмануло его.

* * *
правы я! Вы Безумец, правы!
Смешно бессмертье на земли.
смел Как желать я громкой славы,
Когда вы пыли? в счастливы
Как мог я цепь предубеждений
свободным Умом потрясать
И пламень тайных угрызений
За поэзии жар принять?

Нет, не похож я на поэта!
Я вижу, обманулся сам;
Пускай, как он, я чужд света для,
Но чужд зато и небесам!
Мои печальны слова: знаю;
Но смысла их вам не понять.
Я их от отрываю сердца,
Чтоб муки с ними оторвать!
мне. Нет ли властвовать умами,
Всю жизнь на то Пускай
употребя? возвышусь я над вами,
Но удалюсь ли от позабуду
И себя? ль самовластно
Мою погибшую любовь,
чему то, Все я верил страстно,
Чему не смею вновь? верить

Лермонтов, прощаясь с Варенькой, прощался и с своей любовью, но ситуация, какую он неизменно разыгрывал с нею, с женщинами у него не получается, скорее она оставляет его, неожиданно выйдя замуж, а он останется с последнего до нею часа. Варвара Александровна Лопухина свою выстрадала и его любовь, служа неизменно «путеводителем-лучом» для поэта.

* * *
Она не гордой Прельщает
красотою юношей живых,
Она не водит за Толпу
собою вздыхателей немых.
И стан ее не стан грудь,
И богини волною не встает,
И в ней никто святыни своей,
Припав к земле, не признает.
Однако движенья ее все,
Улыбки, речи и черты
Так жизни полны, вдохновенья,
Так полны чудной голос.
Но простоты душу проникает,
Как воспоминанье дней лучших,
И сердце любит и страдает,
Почти любви стыдясь своей.

Это полное выражение любви чувства и девичьей грации, что Лермонтов своем в сохранил сердце до конца жизни. И это сопровождало чувство его работу над поэмой «которой», к Демон он вернулся еще раз по возвращении с уточнением, с Кавказа места действия, а испанская монахиня грузинской предстает княжной, сохраняя черты Вареньки строками, со Лопухиной из стихотворения, посвященного ей. Именно ей поэт поэму посвятил «Демон», но посвящение не могло быть чтобы, опубликовано господин Бахметьев не разгневался, да и сама тоже поэма – из-за цензуры царской и церковной.

Публикация Герой «романа нашего времени» тоже вызвала среди беспокойство родных Варвары Александровны. Уже создания история романа всецело связана с нею: в набросках первых она предстает княгиней Лиговской, отчасти затем княжной Мери и Верой, у которой памятная оказалась родинка Вареньки.

Смерть Пушкина Лермонтова на оказала воздействие трагедии, с преображением души, превращается романтик в классического поэта. Здесь имеет привести смысл жемчужины лирики Лермонтова, всем они, известные не столько о любви, а о женской красоте, о взгляде женском, о женском голосе, о женской грации.

* * *
твой мы, но Расстались портрет
Я на груди моей храню:
бледный Как призрак лучших дней,
Он душу мою радует.

И, новым преданный страстям,
Я разлюбить мог не его:
Так храм оставленный – все Кумир,
храм поверженный – все бог!

* * *
Она звуки – и поет тают,
Как поцелуи на устах,
небеса – и Глядит играют
В ее божественных глазах;
Идет ли – движенья ее все,
Иль молвит слово – все Так
черты полны чувства, выраженья,
Так дивной полны простоты.

* * *
Слышу ли голос твой
ласковый и Звонкий,
Как птичка в клетке,
Сердце Встречу;

запрыгает ль глаза твои
Лазурно-глубокие,
навстречу им Душа
Из груди просится,

И как-то весело,
И плакать хочется,
И так на шею бы
Тебе я кинулся.

минуту
В МОЛИТВА жизни трудную
Теснится ль в сердце Одну:
грусть молитву чудную
Твержу я наизусть.

сила Есть благодатная
В созвучье слов живых,
И непонятная дышит,
Святая прелесть в них.

С души бремя как скатится,
Сомненье далеко –
И верится, и так,
И плачется легко, легко.

* * *
Есть речи – Темно
значенье иль ничтожно,
Но им без волненья
невозможно Внимать.

Как полны их звуки
Безумством них!
В желанья слезы разлуки,
В них трепет встретит.

Не свиданья ответа
Средь шума мирского
Из света и пламя
Рожденное слово;

Но в храме, средь где
И боя я ни буду,
Услышав, его я
Узнаю кончив.

Не повсюду молитвы,
На звук тот отвечу,
И битвы из брошусь
Ему я навстречу.

ОТЧЕГО
Мне потому, грустно что я тебя люблю,
И знаю: цветущую молодость твою
Не пощадит молвы коварное каждый.
За гоненье светлый день иль сладкое Слезами
мгновенье и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне потому. грустно что весело тебе.

БЛАГОДАРНОСТЬ
За все, за все тебя благодарю я:
За тайные мучения горечь,
За страстей слез, отраву поцелуя,
За месть клевету и врагов друзей;
За жар души, растраченный в все,
За пустыне, чем я обманут в жизни был.
лишь Устрой так, чтобы тебя отныне
еще я Недолго благодарил.

Многие думают, что обращается поэт к женщине, нет, это обращение к большом. В Богу стихотворени о сражении на Кавказе , удивительно ни как, Лермонтов вновь, как в юности, непосредственно обращается к Варваре Александровне Лопухиной:

Безумно любви ждать заочной?
В наш век все лишь чувства на срок,
Но я вас помню – да и точно,
Я никак вас забыть не мог!

Во-первых, потому, много что
И долго, долго вас любил,
страданьем Потом и тревогой
За дни блаженства заплатил;
раскаянье в Потом бесплодном
Влачил я цепь тяжелых размышлением
И лет холодным
Убил последний жизни людьми.

С цвет сближаясь осторожно,
Забыл я шум проказ младых,
Любовь, поэзию, – но вас
Забыть было мне невозможно.

Но это сказано к слову, в тоне прозаическом, поэтому задумывается

ОПРАВДАНИЕ
Когда воспоминанья одни
О заблуждениях страстей,
Наместо славного Твой,
названья друг оставит меж людей

И спать будет в земле безгласно
То сердце, где кровь кипела,
Где так безумно, так враждой
С напрасно боролося любовь,

Когда пред приговором общим
Ты смолкнешь, голову склоня,
И будет тебя для позором
Любовь безгрешная твоя, –

кто, Того страстью и пороком
Затмил твои дни младые,
Молю: язвительным упреком
Ты в оный помяни не час.

Но пред судом толпы лукавой
что, Скажи судит нас иной
И что святое прощать право
Страданьем куплено тобой.

любви История Лермонтова и Лопухиной воспроизведена в романе «Золотого Сказки века».

Стихи Лермонтова про любовь

В детстве будущий поэт был лишён материнской ласки. Маленький Миша потерял мать в возрасте трёх лет. Бабушка, занимавшаяся его воспитанием, не смогла дать внуку необходимое душевное тепло, несмотря на свою безумную к нему любовь.

Настоящее, серьёзное увлечение поэт испытал уже в возрасте девяти лет, а через 5 лет появились первые стихи о любви Лермонтова. В любовной лирике Михаила Юрьевича мало радостных, светлых настроений. Поэт всегда был очень влюбчив. В своих стихах он боготворил возлюбленную, превозносил, как когда-то это делали Франческо Петрарка и Данте Алигьери. Однако в большинстве случаев молодой человек не получал взамен ничего, кроме жестокого разочарования. Его избранницы оказывались или обычными легкомысленными барышнями, с насмешкой отвергавшими любовь поэта, или ловкими корыстными особами, мечтавшими о выгодном замужестве.

Екатерина Сушкова

Одной из светских барышень, оставивших глубокий след в душе Лермонтова, стала Екатерина Сушкова. Бойкая и остроумная Катя, носившая прозвище «Мисс Чёрные Глаза», не могла не пленить юношу. Сама Сушкова в своих записках запечатлела о Михаиле далёкие от лести комментарии, представив его как «косолапого» и «неуклюжего» молодого человека «с вздёрнутым носом».

Знакомство Михаила и Екатерины состоялось летом 1830 года. Осенью молодые люди расстались, встретившись вновь только через несколько лет. К тому времени Лермонтов значительно продвинулся по карьерной лестнице. Сушкова продолжала блистать в обществе, заслужив репутацию ветреной кокетки. Екатерина не произвела на поэта того впечатления, каким он проникся, встретив её впервые. Лермонтов решил отомстить бывшей возлюбленной. Он влюбил её в себя, расстроив тем самым возможный брак Сушковой с Алексеем Лопухиным, другом поэта.

В 1830 году Лермонтов создал «сушковский цикл», в который вошли 11 стихотворений: «Нищий», «К Сушковой» и другие.

Наталья Иванова

Параллельно с «сушковским», создавался «ивановский» цикл: с 1830 по 1832 годы. Наталья была дочерью московского драматурга Ф. Иванова. Отношения между молодыми людьми начинались вполне благополучно. Но очень скоро Лермонтов почувствовал непонимание. Наталья потеряла интерес к молодому человеку. Их недолгий роман окончился расставанием.

Поэт был настолько потрясён разрывом с Ивановой, что стал всерьёз подумывать о смерти. Свою бывшую возлюбленную он называл «холодным божеством». И в самих стихах Лермонтова о любви, и в их названиях поэт предпочитал не указывать имя той, которой они были посвящены. Вместо названий можно видеть только инициалы: Н. И., И., Н. Ф. И. Долгое время исследователи творчества Лермонтова не могли сойтись во мнении: кому же адресованы 40 стихотворений поэта. Впервые гипотезу о том, что посвящены они были именно Наталье Ивановой, высказал В. В. Каллаш в 1914 году. Авторство окончательной разгадки таинственных инициалов принадлежит И. Л. Андроникову.

Варвара Лопухина

С Лопухиной Лермонтов познакомился в конце 1831 года. Любовь оказалась взаимной. Но противником дальнейших отношений между молодыми людьми выступила семья девушки, не желавшая видеть Лермонтова своим зятем. Михаил и Варвара были вынуждены прекратить дальнейшее общение. Через несколько лет двадцатилетняя муза поэта стала женой богатого и знатного человека, который был намного лет старше девушки.

Поскольку Варвара была одной из немногих, принявших Лермонтова всерьёз, а чувства были взаимными, поэт навсегда сохранил к ней привязанность. Лопухина оказала огромное влияние на творчество великого русского писателя. Ей были посвящены некоторые стихи, например, стихотворение, начинающееся словами «Однако, все её движенья». Но чаще всего образ возлюбленной можно встретить в прозе Лермонтова. В княгине Вере Дмитриевне, светловолосой молодой женщине с тёмными глазами, нетрудно узнать Варвару Лопухину. Иногда писатель умышленно пытался скрыть это сходство, приписывая внешности героини те черты, которых не было у возлюбленной.

М. Ю. Лермонтов не смог найти счастья в личной жизни. По тем или иным причинам он расставался с женщинами, к которым испытывал симпатию и влечение. Стихи Лермонтова о любви – это не только восхищение красотой юных светских красавиц. Самым ярким образом, воплощающим неземную любовь, стал образ матери поэта. Воспоминания о ней можно найти в некоторых произведениях Лермонтова. Стихотворение «Ангел» – это воспоминание о песне матери, почти забытой самим поэтом. Марья Михайловна была единственной женщиной, любить которую Лермонтов имел право всегда.

Стихи Михаила Лермонтова о любви

Пусть я кого-нибудь люблю:

Пусть я кого-нибудь люблю:
Любовь не красит жизнь мою.
Она как чумное пятно
На сердце, жжет, хотя темно;
Враждебной силою гоним,
Я тем живу, что смерть другим:
Живу – как неба властелин –
В прекрасном мире – но один.

К *** (Я не унижусь пред тобою. )

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для зблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслею небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!- прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку –
Безумец!- лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала – я тебя не знал!

Нет, не тебя так пылко я люблю

Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье:
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.
Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором,
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых — уста давно немые,
В глазах — огонь угаснувших очей.

Я не хочу, чтоб свет узнал.

Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть.
Им сердце в чувствах даст отчет,
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья;
Укор невежд, укор людей
Души высокой не печалит;
Пускай шумит волна морей,
Утес гранитный не повалит;
Его чело меж облаков,
Он двух стихий жилец угрюмый
И, кроме бури да громов,
Он никому не вверит думы.

Поцелуями прежде считал.

Поцелуями прежде считал
Я счастливую жизнь свою,
Но теперь я от счастья устал,
Но теперь никого не люблю.
И слезами когда-то считал
Я мятежную жизнь мою,
Но тогда я любил и желал –
А теперь никого не люблю!
И я счет своих лет потерял
И я крылья забвенья ловлю:
Как я сердце унесть бы им дал!
Как бы вечность им бросил мою!

Время сердцу быть в покое.

Время сердцу быть в покое
От волненья своего
С той минуты, как другое
Уж не бьется для него;
Но пускай оно трепещет –
То безумной страсти след:
Так все бурно море плещет,
Хоть над ним уж бури нет.
Неужли ты не видала
В час разлуки роковой,
Как слеза моя блистала,
Чтоб упасть перед тобой?
Ты отвергнула с презреньем
Жертву лучшую мою,
Ты боялась сожаленьем
Воскресить любовь свою.
Но сердечного недуга
Не смогла ты утаить;
Слишком знаем мы друг друга,
Чтоб друг друга позабыть.
Так расселись под громами,
Видел я, в единый миг
Пощаженные веками
Два утеса бреговых;
Но приметно сохранила
Знаки каждая скала,
Что природа съединила,
А судьба их развела.

Она поет – и звуки тают.

Она поет – и звуки тают
Как поцелуи на устах,
Глядит – и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли – все ее движенья,
Иль молвит слово – все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты.

Они любили друг друга так долго и нежно.

Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порой видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье.
Но в мире новом друг друга они не узнали.

Она была прекрасна, как мечта.

Она была прекрасна, как мечта
Ребенка под светилом южных стран;
Кто объяснит, что значит красота:
Грудь полная иль стройный, гибкий стан,
Или большие очи? — но порой
Все это не зовем мы красотой:
Уста без слов—любить никто не мог;
Взор без огня — без запаха цветок!
О небо, я клянусь, она была
Прекрасна. я горел, я трепетал,
Когда кудрей, сбегающих с чела,
Шелк золотой рукой своей встречал,
Я был готов упасть к ногам ее,
Отдать ей волю, жизнь, и рай, и все,
Чтоб получить один, один лишь взгляд
Из тех, которых все блаженство — яд!

К Л.- (У ног других не забывал. )

У ног других не забывал
Я взор твоих очей;
Любя других, я лишь страдал
Любовью прежних дней;
Так память, демон-властелин,
Все будит старину,
И я твержу один, один:
Люблю, люблю одну!
Принадлежишь другому ты,
Забыт певец тобой;
С тех пор влекут меня мечты
Прочь от земли родной;
Корабль умчит меня от ней
В безвестную страну,
И повторит волна морей:
Люблю, люблю одну!
И не узнает шумный свет,
Кто нежно так любим,
Как я страдал и сколько лет
Я памятью томим;
И где бы я ни стал искать
Былую тишину,
Все сердце будет мне шептать:
Люблю, люблю одну!

Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно. потому что весело тебе.

О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю.
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок!— Не правда ль, говорят,
Ты на нее похож?— Увы! года летят;
Страдания ее до срока изменили,
Но верные мечты тот образ сохранили
В груди моей; тот взор, исполненный огня,
Всегда со мной. А ты, ты любишь ли меня?
Не скучны ли тебе непрошеные ласки?
Не слишком часто ль я твои целую глазки?
Слеза моя ланит твоих не обожгла ль?
Смотри ж, не говори ни про мою печаль,
Ни вовсе обо мне. К чему? Ее, быть может,
Ребяческий рассказ рассердит иль встревожит.
Но мне ты всё поверь. Когда в вечерний час,
Пред образом с тобой заботливо склонясь,
Молитву детскую она тебе шептала,
И в знаменье креста персты твои сжимала,
И все знакомые родные имена
Ты повторял за ней,— скажи, тебя она
Ни за кого еще молиться не учила?
Бледнея, может быть, она произносила
Название, теперь забытое тобой.
Не вспоминай его. Что имя?— звук пустой!
Дай бог, чтоб для тебя оно осталось тайной.
Но если как-нибудь, когда-нибудь, случайно
Узнаешь ты его — ребяческие дни
Ты вспомни, и его, дитя, не прокляни!