Николай Доризо
52 цитаты 1 подписчик
Никола́й Константи́нович Доризо́ (1923 — 2011) — русский советский и российский поэт. Член ВКП(б) с 1947 года. Википедия.
Для ревности всегда находится причина.
Но есть один неписанный закон:
Когда не верит женщине мужчина —
Не верит он не ей, в себя не верит он.
Майя Кристалинская – Взрослые дочери https://youtu.be/v_5KslXV7So
Дочери, дочери,
Взрослые дочери,
Выросли вы невзначай.
В детстве вам матери
Счастье пророчили,
Прочь отводили печаль.
Дочери, дочери,
Взрослые дочери,
Выросли вы невзначай.
Только бы не были
Вы одинокими
После разлук и утрат.
… показать весь текст …
СОЧИНЕНИЕ НА ТЕМУ
В детстве мне казалось, что это стихотворение написано специально для меня и про меня ) Ну вот. так получилось. )
Вот стоишь ты в пальтишке из драпа…
Только боль моя не о тебе.
Сочиненье на тему «Мой папа»
Было задано третьему «Б».
Тема очень проста и понятна,
А в тетрадках пустые листки,
И молчат отрешённо, невнятно
Даже первые ученики.
Хоть бы слово одно или фраза!
Почему же их нет, этих слов?
Оказалось, почти что полкласса
На отшибе растёт. Без отцов.
Не погост, что солдатами вырыт,
Не война,
… показать весь текст …
Не знаю, сколько жить ещё осталось,
Но заявляю вам, мои друзья, —
Работу можно отложить на старость,
Любовь на старость отложить нельзя.
Спешит на свидание бабушка,
Не правда ли, это смешно?
Спешит на свидание бабушка,
Он ждет ее возле кино.
Расплакалась внучка обиженно,
Сердито нахмурился зять —
Спешит на свидание бабушка,
Да как же такое понять!
Из дома ушла, оробевшая,
Виновная в чем-то ушла…
Когда-то давно овдовевшая,
Всю жизнь она им отдала.
… показать весь текст …
Помнишь, мама моя,
Как девчонку чужую
Я привел тебе в дочки,
Тебя не спросив?
Строго глянула ты
На жену молодою
И заплакала вдруг,
Нас поздравить забыв…
Я ее согревал
И теплом и заботой,
Не тебя, а ее
Я хозяйкою звал.
Я ее целовал,
… показать весь текст …
О, как вам часто кажется в душе,
Что вы, мужчины, властвуя, решаете.
Нет! Только тех вы женщин выбираете,
Которые вас выбрали уже.
У всякой ревности, ей-богу, есть причина,
И есть один неписаный закон:
Когда не верит женщине мужчина,
Не верит он не ей — в себя не верит он.
Поверь, ты хочешь не ее вернуть,
А то, твое, что с ней тебя связало:
Порыв твой, благородство, в этом суть, —
Вернуть свое прекрасное начало.
Завидую тем, кому счастье досталось
Всю жизнь быть вдвоем, —
Это надо уметь,
Стареть надо вместе,
Не порознь стареть,
Тогда не заметна взаимная старость.
Уж если что-то делаю не так,
Пусть чей-то острый ум меня ужалит.
Когда ж дурак меня с восторгом хвалит,
Я думаю: не сам ли я дурак?
« …Одну я понял истину всем существом глубинным: как трудно быть единственным, и как легко любимым!»
Лишь в одном виновата, что встретила
Ты его в двадцать семь своих лет.
Никого до него не приметила,
Чтобы в сердце остался хоть след.
Лишь в одном виновата, красивая,
Что с другими строга ты была.
Слишком гордая, слишком строптивая,
Ты себя для него берегла.
Вышла замуж сестра твоя наскоро,
Разошлась, ни о чем не скорбя,
Старой девой зовет тебя ласково
И с улыбкой жалеет тебя.
… показать весь текст …
Вот кактус.
Разве он цветок?
На бугорке земли шершавой
Нелепо скрюченный виток
Колючей проволоки ржавой.
Однако даже он
И тот
Однажды
Вдруг
В степи безбрежной
Цветет,
Да как еще цветет,
С какой доверчивостью нежной!
… показать весь текст …
Куда-то ехал,
С кем-то пил,
Кого-то яростно любил.
И молод был,
И счастлив был
В той дружбе откровенной,
Общался с Музою самой…
Как это страшно, боже мой, —
Вся жизнь, что прожил до тебя,
Была тебе изменой.
Кого-то кто-то РАЗЛЮБИЛ, а знаешь, что это такое? Сгорел Содом, погибла Троя. Пал целый мир, что так прекрасен был.
Почему ж ты мне не встpетилась,
Юная, нежная,
В те года мои далекие,
В те года вешние?
Голова стала белою,
Что с ней я поделаю?
Почему же ты мне встpетилась
Лишь сейчас!
Я забыл в кpугу pовесников,
Сколько лет пpойдено.
Ты об этом мне напомнила,
Юная, стpойная.
… показать весь текст …
СОБАКА ЭДИТ ПИАФ
Жила певица.
Вместе с ней
Жил ее голос
Да еще
Ее старенький пес.
Так и жили
Втроем они
Вместе.
Друг без друга
Никак им нельзя.
У певицы
Был голос и песни,
А у пса
Были только глаза.
… показать весь текст …
Вкладывайте деньги в воспоминания,
Вкладывайте деньги в чудеса.
Помню, летел я к тебе на свидание
Из Ростова в Москву лишь на два часа.
Это пришло, как прозренье к поэтам.
Вмиг отмахнулся от тысячи дел.
Я еще утром не думал об этом,
А в полдень к тебе скорым рейсом летел.
— Напрасная трата денег, — друзья говорили, —
Студентик, купил бы уж лучше костюм выходной.-
Но сколько за все эти годы костюмов они износили…
Воспоминаниям нету износа. Они и доныне со мной.
Влюбленный, Счастливый,
Я вырвался в небо из будней.
… показать весь текст …
Дочери, дочери… взрослые дочери… нежим мы вас, как детей… Только бы жили вы, взрослые дочери, лучше своих матерей.
8 сентября 1812 г. родилась Наталья Николаевна Гончарова. Судьбой было назначено ей стать невестой, а затем и женой великого Поэта, продолжить знаменитый пушкинский род. В настоящее время в литературоведческих очерках встречается множество разнообразных суждений об этой неповторимой женщине — от обвинений в гибели мужа, легкомысленности до признания ее талантов и благородства, порядочности, скромности и патриотизма.
Как девочка, тонка, бледна,
Едва достигнув совершеннолетья,
В день свадьбы знала ли она,
Что вышла замуж за бессмертье?
Что сохранится на века
Там, за супружеским порогом,
Все то, к чему ее рука
В быту коснется ненароком.
И даже строки письмеца,
Что он писал, о ней вздыхая,
Похитит из ее ларца
Его вдова. Вдова другая.
… показать весь текст …
Николай
Доризо
Все стихи Николая Доризо
Бабушка
Спешит на свидание бабушка,
Не правда ли, это смешно?
Спешит на свидание бабушка,
Он ждёт её возле кино.
Расплакалась внучка обиженно,
Сердито нахмурился зять —
Спешит на свидание бабушка,
Да как же такое понять!
Из дома ушла, оробевшая,
Виновная в чём-то ушла.
Когда-то давно овдовевшая,
Всю жизнь она им отдала.
Кого-то всегда она нянчила —
То дочку, то внучку свою —
И вдруг в первый раз озадачила
Своим непокорством семью.
Впервые приходится дочери
Отчаянно стряпать обед:
Ушла на свидание бабушка, —
И это на старости лет!
Спешит на свидание бабушка,
И совестно ей от того.
Спешит на свидание бабушка,
А бабушке — сорок всего.
Вальс школьников-выпускников
Ты надела праздничное платьице,
В нём ты стала взрослою вполне.
Лишь вчера была ты одноклассницей,
А сегодня кем ты станешь мне?
Нам скорей уйти из школы хочется;
Мы о том не думаем с тобой,
Что минута эта не воротится,
Час не повторится выпускной.
С детских лет стать взрослыми спешили мы,
Торопили школьные года.
Для того, чтоб детством дорожили мы
Надо с ним расстаться навсегда.
Вспоминаю прошлое старательно
И тревожной думою томлюсь:
Расставаясь с детством окончательно
Может, и с тобой я расстаюсь.
Как много фамилий, как мало имён.
Как много фамилий, как мало имён!
Поэтов у нас изобилие!
И как нелегко перейти Рубикон,
Чтоб именем стала фамилия.
Лукич
К его улыбке я привык
И часто знаю наперёд,
О чём приветливый старик
Рассказ любимый поведёт.
Он помнит карцер, кондуит –
Тот давний век. И оттого
Порой цыгарка чуть дрожит
В руке медлительной его.
Он носит валенки всегда,
Потёртый форменный картуз,
И голова его седа,
И поржавел от дыма ус.
Но скоро опустеет класс,
И связкою ключей звеня,
Швейцар Лукич в последний раз
Из школы выпустит меня.
Настанет день – и класс пустой
Вновь заживёт, шумлив и юн,
И сядет ученик другой
За парту крайнюю мою.
И этот новый ученик
Знать тоже будет наперёд,
О чём приветливый старик
Рассказ любимый поведёт.
Любовь, когда она одна, – любовь.
Любовь, когда она одна, – любовь.
А если много, как сказать – любвей,
Или любовей? Размышляю вновь
Над тонкостями слов и падежей.
Не любит множественного числа
Любовь на русском языке моём.
А почему? Не думал я о том,
Пока она однажды не пришла.
Через века я понял вдруг того,
Кто это слово мудро сочинил.
Быть может, верность предка моего
Родной язык навеки сохранил.
В земле далёкий предок мой лежит,
А слово не стареет на земле.
И для меня оно теперь звучит
В твоём одном-единственном числе.
Мы ехали с нею в двухместной.
Мы ехали с нею в двухместной
Уютной каюте на юг,
В двухместной, совсем неуместной
Для нас – незнакомых, для двух.
Я выйду гулять на причале,
Она – в стороне от меня.
Подчёркнуто с ней мы молчали
До вечера первого дня.
Но в море трудней, чем на суше,
Так долго молчать в тишине.
Она рассказала о муже,
А я ей в ответ – о жене.
Почувствовав вдруг облегченье,
Впервые ей глядя в глаза,
Жену я свою с увлеченьем
Упорно хвалить принялся.
Но что-то в груди защемило,
Когда вдруг заметил я, как
Впервые две ямочки мило
Мелькнули на смуглых щеках.
Заметил, как чист её профиль,
Нахмурился и замолчал.
Нет, то не кассир, – Мефистофель
Билет проездной мне вручал.
И тесно мне стало в каюте.
На пристань я вышел один.
Смотрите, мол, грешные люди, –
Вот верный жене гражданин!
Мне место вполне на плакате:
Пай-мальчик, примерен и мил,
Как будто в самом Детиздате
Я отредактирован был!
И так захотелось обратно!
Тем вечером, не утаю,
Мне было чертовски досадно
И стыдно за верность мою.
Так в детстве казалось мне стыдным
Отстать от курящих друзей, –
Боялся я прозвищ обидных,
Старался быть взрослым скорей.
Я первую помню затяжку,
Свинцовую горечь во рту,
От дыма так тошно и тяжко,
Что чувствую – вот упаду.
Но всё же курил я. И даже
При девочках пиво я пил,
Но, чем я старался быть старше, –
Тем больше мальчишкою был!
. Мы с ней попрощались в Анапе,
В ночном незнакомом порту,
Она появилась на трапе
И тотчас ушла в темноту.
Светало в горах молчаливых,
Здесь час предрассветный хорош!
Как много тропинок красивых,
Да разве их все обойдёшь.
Исчезли Анапы утёсы,
Мы в море идём на зарю.
Сосед достаёт папиросы, –
Спасибо, но я не курю!
Не знаю, сколько жить ещё осталось.
Не знаю, сколько жить ещё осталось,
Но заявляю вам, мои друзья, –
Работу можно отложить на старость,
Любовь на старость отложить нельзя.
О, как нам часто кажется в душе.
О, как нам часто кажется в душе,
Что мы, мужчины, властвуем, решаем.
Нет! Только тех мы женщин выбираем,
Которые нас выбрали уже.
Огней так много золотых.
Огней так много золотых
На улицах Саратова.
Парней так много холостых,
А я люблю женатого.
Эх, рано он завёл семью.
Я от себя любовь таю,
А от него – тем более.
Я от него бежать хочу,
Лишь только он покажется:
А вдруг всё то, о чём молчу,
Само собою скажется?
Его я видеть не должна –
Боюсь ему понравиться.
С любовью справлюсь я одна,
А вместе нам не справиться!
Песня о любви
На тот большак, на перекрёсток,
Уже не надо больше мне спешить,
Жить без любви, быть может, просто,
Но как на свете без любви прожить?
Пускай любовь сто раз обманет,
Пускай не стоит ею дорожить,
Пускай она печалью станет,
Но как на свете без любви прожить?
Не надо мне, не надо было
К нему навстречу столько лет спешить.
Я б никогда не полюбила,
Но как на свете без любви прожить?
От этих мест куда мне деться?
С любой травинкой хочется дружить.
Ведь здесь моё осталось сердце,
А как на свете без него прожить?
Помнишь, мама?
Помнишь, мама моя, как девчонку чужую
Я привёл тебе в дочки, тебя не спросив?
Строго глянула ты на жену молодую
И заплакала вдруг, нас поздравить забыв.
Я её согревал и теплом и заботой,
Не тебя, а её я хозяйкою звал;
Я её целовал, уходя на работу,
А тебя, как всегда, целовать забывал.
Если ссорились мы, ты её защищала,
Упрекала меня, что не прав я во всём.
Наш семейный покой, как могла, сохраняла,
Как всегда позабыв о покое своём.
Может быть, мы бы с ней и расстались, не знаю.
Только руки твои ту беду отвели.
Так спасибо ж тебе, что хранишь ты, родная,
То, что с нею вдвоём мы б сберечь не смогли.
Прошу, как высшее из благ.
Прошу, как высшее из благ,
Прошу, как йода просит рана, –
Ты обмани меня, но так,
Чтоб не заметил я обмана.
Тайком ты в чай мне положи,
Чтоб мог хоть как-то я забыться,
Таблетку той снотворной лжи,
После которой легче спится.
Не суетой никчемных врак,
Не добродетельностью речи
Ты обмани меня, но так,
Чтоб наконец я стал доверчив.
Солги мне, как ноябрьский день,
Который вдруг таким бывает,
Что среди осени сирень
Наивно почки раскрывает.
С тобой так тяжко я умён,
Когда ж с тобою глупым стану?
Пусть нежность женщин всех времён
Поможет твоему обману,
Чтоб я тебе поверить мог,
Твоим глазам, всегда далёким.
Как страшно стать вдруг одиноким,
Хотя давно я одинок.
Сон
Мне снилось, будто так я знаменит,
Что мне при жизни памятник отлит.
Стоит он на бульваре на Тверском,
И вот к нему я подхожу тайком.
К его ногам несёт цветы народ.
Меня ж никто в лицо не узнаёт.
Снимает кто-то шапку перед ним,
Меня в толпе задев плечом своим.
Вокруг него шеренги трубачей,
Аплодисменты. Фимиам речей
От профсоюзов, даже от ГАИ,
И вслух стихи читаются мои.
А я стою пред памятником сим,
Как будто стал я сам себе чужим.
Когда ж толпа под вечер разошлась,
Ему я крикнул: – С пьедестала слазь!
Не ты поэт, а я пока поэт! –
И вдруг он тихо отвечает: – Нет!
Мне, не тебе, несёт народ цветы,
Теперь я нужен людям, а не ты!
Я жив, ты умер, умер, видит бог,
Поскольку написал ты всё, что мог. –
И я иду в соседний ресторан,
Пью водку, за стаканом пью стакан.
– Ужо тебе, – кричу ему, – ужо. –
Ух, как проснуться утром хорошо!
Стихи об одной женщине
Эта старая женщина в белом халате,
Заступившая в ночь на дежурство своё,
Двадцать лет прослужила в родильной палате.
Узловаты, натружены руки её.
Не легко в этом доме даётся порядок –
Обойди матерей, накорми, успокой,
И на той половине все десять кроваток
Надо тоже держать под рукой!
Всё положено знать ей о каждом ребёнке:
И когда ему есть, и какой он в лицо.
На руке у него номерок из клеёнки,
Как на лапке у голубя метка-кольцо.
Эта старая женщина в белом халате
С пожелтевшим лицом от бессонниц ночных
Двадцать лет прослужила в родильной палате,
Но детей не пришлось пеленать ей своих.
Четверть века назад в чистом поле на Каме
Муж её – коммунист из глухого села –
На глазах у жены был убит кулаками.
Через час под скирдою она родила.
Разорвала своею рукой пуповину,
Рядом не было нянек, – степь да степь без конца.
Молча глянула в мёртвое личико сыну –
И когда в этом каменном доме впервые
Заступила она на дежурство своё;
И когда чей-то муж, растопырив ладони большие,
Принял бережно сына из рук у неё;
И когда он, счастливый, глядел на ребёнка,
То не понял никто, почему, отчего,
Не стесняясь народа, заливисто, звонко
Разрыдалась она ни с того ни с сего.
Скольких малых детей её руки качали,
Скольких нянчили руки её матерей,
Сколько пышных букетов отцы ей вручали,
Но букеты назначены были не ей!
Антонина Максимовна, мать Антонина,
Может быть, ты сейчас на дощатых ступеньках крыльца
Вновь отцу подаёшь осторожно и ласково сына,
Стихи николая доризо
Какие стихи вы предпочитаете?
Стихи – В Этот День Тебе Стих Подарю.
Бесподобный мой, милый и нежный,
В Этот День Тебе Стих Подарю!
Ты всю жизнь так уж греешь надежду,
Но давно уж стоишь на краю!
Бесподобный мой, милый и нежный,
Ты надеждой решил воплотить
То, что силой любви неизбежной
Лишь желаньем Ее будет жить!
Бесподобный мой, милый и нежный,
Ты свободен в кругу будних дней!
Но живя их одной лишь надеждой,
Ты не станешь мудрей Королей!
Бесподобный мой, милый и нежный,
Каждый миг наполняй лишь собой.
Не умом и ненужной надеждой,
Верой.
Стихи – Со стихией в Новосибирской обл. появились жертвы
Стихи – Трио-стихи-и.
Утро проснулось! И я вместе с ним.
С нами любовь снова свет ощутила.
Втроём мы сегодня тебе посвятим
Трио-стихи-и волшебную силу.
Благославляем тебя райским днём,
И вдохновенно разлившимся небом,
Солнечным светом пусть полнится дом,
Где бы, родной мой, сегодня ты не был!
Пусть теплотою и нежностью глаз
Будешь согрет ты и с чашкою чая
В душу вливается радость за нас,
Наша любовь тебя благославляет.
И настроения утренний бриз
Свежего утра цветочного сада
Будет.
Стихи – Я рад лечить стихами души
Я рад лечить стихами души,
И если нужен мой совет,-
Рекомендую (будет лучше) –
Вот этот стих и тот сонет.
Вас в жар бросает от работы,
На сердце тяжесть,с тиком глаз?-
Рекомендую вам экспромты,
Четыре строчки – каждый час.
А коль душа похолодела
И от тоски застыла вновь,
То вам поможет в этом деле,
Вот эта песня про любовь…
Нет, не читайте, спойте сами
И ощутите свой полет-
Душа сильнее (между нами)
Когда летает и поёт.
Так спойте громче и смелее
И вы откроете секрет.
Стихи – С тобою начала писать стихи.
С тобою начала писать стихи,
Которые давно уж не писала.
Я думала, что чувства все ушли,
Что их уже совсем я растеряла.
С тобою мне то радостно, то нет,
То хочется сбежать, то вновь вернуться.
Я вдруг боюсь услышу это “нет”,
Когда лишь захочу тебя коснуться.
И в мыслях непонятный снова бред
Тревожит изнутри и обжигает.
Какой на этот раз будет ответ?
Мне просто тебя сильно не хватает.
Стихи – Не могу слагать стихи.
Я не могу слагать стихи,
Мне душно в мире- задыхаюсь!
Мне тесно в теле – разрываюсь!
Мне тяжело идти в миры…
Я не могу тебя простить
За правду слов- иллюзий дело,
И не могу тебя забыть,
Но очень этого хотелось..
Я не могу писать с тех пор,
Когда предательством убита,
Убита вера и любовь
В духовность мира . Все, закрыто.
Прости, мы больше не на ты,
На вы нам тоже не судилось.
Мы просто мирные цветы,
Которыми поля укрылись.
Стихи – Витийствовал призрачный стих.
Стихи – Забросил стихи и дела.
Забросил стихи и дела,
Осталась пустою квартира.
Безмолвием ночь обдала
И дальней звездой осветила.
И женщина тоже ушла,
Покинула серые стены.
Как в старом романе прочла
Коварную фразу измены.
Когда и в каком феврале
Со мной приключилось все это.
Бумага чиста на столе
В сиянии лунного света.
1992г.
Стихи – Вдруг захочется грустных стихов.
Стихи – Она в душе рождает стих
Любовь появится как луч наипрекраснейшего света,
Прольётся дождиком из туч на лоно нашего сюжета.
Любовь как ветер налетит, сметая всех врагов при этом,
Она в душе рождает стих, и ты становишься поэтом.
Надёжный твой бронежилет от пули разрывного свойства
И самый лучший лазарет от вдруг возникшего расстройства
Души, сегодня понял я, пройдя блокаду испытаний,-
Любовь обыкновенная, вот корень этих состояний.
В ней череда простых забот, терпение во имя жизни
Чужой, а от своих невзгод.
Николай Доризо. Любимые стихи (12). Часть 1
Николай Доризо (1923-2011)
У статут Венеры
Нет, ее красота
Не творенье всевышнее!
Так с какой же она
Снизошла высоты?
Взяли камень.
Убрали из камня все лишнее,
И остались
Прекрасные эти черты.
Жизнь моя,
Я тебя еще вроде не начал.
Торопился,
Спешил,
Слишком редко
Встречался с тобой.
Я троянскую
Хитрую лошадь удачи,
Словно дар, принимал
И без боя проигрывал бой.
Но с годами не стал я
Внутри неподвижнее.
В каждой жилке моей
Ток высокой мечты.
Взять бы жизнь.
Удалить
Все неглавное,
Лишнее.
И останется гений
Ее красоты.
Прошу, как высшее из благ,
Прошу, как йода просит рана, –
Ты обмани меня, но так,
Чтоб не заметил я обмана.
Тайком ты в чай мне положи,
Чтоб мог хоть как-то я забыться,
Таблетку той снотворной лжи,
После которой легче спится.
Не суетой никчемных врак,
Не добродетельностью речи
Ты обмани меня, но так,
Чтоб наконец я стал доверчив.
Солги мне, как ноябрьский день,
Который вдруг таким бывает,
Что среди осени сирень
Наивно почки раскрывает.
С тобой так тяжко я умён,
Когда ж с тобою глупым стану?
Пусть нежность женщин всех времён
Поможет твоему обману,
Чтоб я тебе поверить мог,
Твоим глазам, всегда далёким.
Как страшно стать вдруг одиноким,
Хотя давно я одинок.
Говорят,
что друзья познаются в беде.
Что ж!
В беде
он как раз
настоящий товарищ:
Даст взаймы,
если ты оказался в нужде,
За ночь глаз не сомкнёт,
если ты захвораешь.
Если критик
стихи твои забраковал,
От души пожалеет
и вспомнит при этом,
Что когда-то неплохо
он сам рифмовал,
Но ему не везло,
потому и не стал он поэтом.
Если горя хлебнул
или сбился с пути,
Ты поймёшь,
что он может быть истинным другом.
Но попробуй к нему ты
счастливым,
влюблённым,
любимым прийти —
Загрустит,
поглядит с непонятным испугом,
Так,
как будто тебе твоё счастье
в вину,
Так,
как будто присвоил ты что-то чужое,
Так,
как будто увёл от него ты жену,
И ему теперь
нету покоя.
Да, он может помочь,
если будешь в нужде,
За ночь глаз не сомкнёт,
если ты захвораешь.
Говорят,
что друзья познаются в беде,
Но порою
лишь в счастье
ты друга познаешь!
Мы ехали с нею в двухместной
Уютной каюте на юг,
В двухместной,
совсем неуместной
Для нас – незнакомых, для двух.
Я выйду гулять на причале,
Она – в стороне от меня.
Подчёркнуто с ней мы молчали
До вечера первого дня.
Но в море трудней, чем на суше,
Так долго молчать в тишине.
Она рассказала о муже,
А я ей в ответ – о жене.
Почувствовав вдруг облегченье,
Впервые ей глядя в глаза,
Жену я свою с увлеченьем
Упорно хвалить принялся.
Но что-то в груди защемило,
Когда вдруг заметил я,
как
Впервые две ямочки мило
Мелькнули на смуглых щеках.
Заметил, как чист её профиль,
Нахмурился и замолчал.
Нет, то не кассир, –
Мефистофель
Билет проездной мне вручал.
И тесно мне стало в каюте.
На пристань я вышел один.
Смотрите, мол, грешные люди, –
Вот верный жене гражданин!
Мне место вполне на плакате:
Пай-мальчик, примерен и мил,
Как будто в самом Детиздате
Я отредактирован был!
И так захотелось обратно!
Тем вечером, не утаю,
Мне было чертовски досадно
И стыдно за верность мою.
Так в детстве казалось мне стыдным
Отстать от курящих друзей, –
Боялся я прозвищ обидных,
Старался быть взрослым скорей.
Я первую помню затяжку,
Свинцовую горечь во рту,
От дыма так тошно и тяжко,
Что чувствую – вот упаду.
Но всё же курил я.
И даже
При девочках пиво я пил,
Но, чем я старался быть старше, –
Тем больше мальчишкою был!
. Мы с ней попрощались в Анапе,
В ночном незнакомом порту,
Она появилась на трапе
И тотчас ушла в темноту.
Светало в горах молчаливых,
Здесь час предрассветный хорош!
Как много тропинок красивых,
Да разве их все обойдёшь.
Исчезли Анапы утёсы,
Мы в море идём на зарю.
Сосед достаёт папиросы, –
Спасибо,
но я не курю !
В тишине уснувшего вагона
У меня спросил старик-сосед:
– Кто Вы по профессии? –
Смущённо
Я молчал –
Признаться или нет?
Мне казалось,
назовусь поэтом,
Будто славой щегольну чужой,
Ни по книгам
и ни по газетам
Вдруг меня не знает спутник мой.
– Ваша как фамилия? –
он сразу
Спросит оживлённо,
а потом:
– Как?
Признаться, не встречал ни разу,
С прозой как-то больше я знаком.
В этот вечер
(да простит мне муза
Ложь необходимую сию)
Я назвал себя
студентом вуза,
Грустно скрыв профессию свою.
Скрыл – и зубы стиснул от обиды,
Подмывало дать другой ответ, –
Я ведь не сказал бы
«знаменитый».
Я б ответил скромно:
– Я поэт. –
Это не трудов моих оценка –
Ведь сосед не скрыл, что агроном,
Хоть с его я славой не знаком.
Агроном,
а тоже не Лысенко.
На вагонной полке плохо спится,
Долго говорили мы впотьмах:
Я, робея,
о сортах пшеницы,
Он о Маяковском,
о стихах,
Моего любимого поэта
Наизусть всю ночь он мне читал,
Волновался, требовал похвал,
Будто сам он сочинил все это.
Мы с ним вышли на перрон московский,
Долго я глядел соседу вслед.
Мне бы так писать,
как Маяковский,
Чтоб ответить скромно:
– Я поэт!
***
Знал одно я, что она филолог,
Что недавно с мужем разошлась,
Помнил, как внимателен и долог
Взгляд её холодных серых глаз.
Сдержанна и даже суховата,
Для меня была чужой она.
Но порой, бывает, мало надо,
Чтоб всю ночь промаяться без сна.
И, подхвачен первою строкою
Так, что остро пробирала дрожь,
Сочинил я женщину такою,
Что прочтёшь — и глаз не оторвёшь!
Посвятил ей тонкий запах мяты,
Тишину заоблачных светил,
Влажный клевер, туфелькой примятый,
Целый мир
одной ей посвятил.
И когда мы вновь пришли к раките,
Где вдвоём стояли в полночь ту,
Ей сказал взволнованно:
— Хотите,
Я стихи вам новые прочту?! —
Я читал старательно и жарко,
Чтоб она могла себя узнать,
Чтобы тайну моего подарка
С нежностью сумела разгадать.
Замолчал я.
И она молчала,
Не сказав в ответ мне ничего.
Зеркальце из сумочки достала
И протёрла бережно его,
Волосы поправила красиво,
Голову чуть набок наклоня.
А потом задумчиво спросила,
Не взглянув ни разу на меня:
— Интересно, есть ли у поэта
Месячный оклад, как у других?
Любопытно, сколько вам газета
Может заплатить за этот стих? —
А потом сказала оживлённо:
— Я на днях читала фельетон —
Лишь за перевод «Пигмалиона»
Кто-то
заработал миллион!
— Миллион! —
я крикнул огорчённо.
(Гонорар мой был предельно мал. )
А ведь, может, больше миллиона
За стихи я эти ожидал.
Я возвращаюсь
К юности минувшей
И говорю:
За всё спасибо Вам —
Той женщине,
Внезапно обманувшей,
Верней, в которой обманулся сам.
Мой враг,
Спасибо говорю тебе я
За факт существованья твоего.
Я был без вас
Беспечней и добрее,
Счастливей был призванья своего.
Вы посылали вызов на дуэли,
Вы заставляли браться за перо.
Вы мне добра, конечно, не хотели,
И всё же мне вы принесли добро.
Не раз я был за доброту наказан
Предательскою завистью людской.
И всё-таки не вам ли я обязан
Своею, может, лучшею строкой.
Шёл балет «Эсмеральда»,
Плыл
воздушный,
певучий,
Как рассветное облако
Всех цветов и созвучий.
Балерина
так трепетно
В этот день танцевала,
Что подобного чуда
На земле не бывало!
Танцевала
то ласково,
То печально,
то грозно,
И внимала ей публика
Религиозно.
Шёл балет «Эсмеральда»,
Плыл
воздушный,
певучий.
И случился на сцене
Удивительный случай.
Появилась коза,
Абсолютно живая,
Достоверность
спектаклю всему
Придавая.
Появилась коза
С бородою по пояс,
Как триумф режиссера,
Как творческий поиск!
Балерина
то вьётся,
как пламя,
То струится
волшебной слезою,
Только
люди
невольно
Следят за козою.
Вот коза
подскочила,
На суфлёрскую будку полезла.
Кто-то вдруг засмеялся,
Где-то скрипнуло кресло.
Балерина танцует,
И лёгкость движений небесна.
Только
людям
следить
За козой интересно.
И коза победила,
Коза победила,
Потому что на сцене
В тот миг. наследила.
Это был поединок
Перед зрительным залом,
Поединок
искусства
С весёлым скандалом;
Поединок
таланта
С козлиным копытством,
Поклоненья святому
С простым любопытством.
О, минутные козы,
Премьеры сенсаций,
Что на миг
побеждали
Бессмертие Граций!
Не завидую вам,
Любопытство —
плохая награда.
Мне
сенца
от сенсаций,
Ей-богу, не надо!
***
Любовь,
Когда она одна, –
Любовь.
А если много,
Как сказать – любвей,
Или любовей?
Размышляю вновь
Над тонкостями слов и падежей.
Не любит множественного числа
Любовь на русском языке моём.
А почему?
Не думал я о том,
Пока она однажды не пришла.
Через века
Я понял вдруг того,
Кто это слово мудро сочинил.
Быть может, верность предка моего
Родной язык навеки сохранил.
В земле далёкий предок мой лежит,
А слово не стареет на земле.
И для меня оно теперь звучит
В твоём
Одном-единственном числе.
Закрыта наглухо калитка.
Стучу наотмашь —
Никого.
Хозяйка дома,
Как улитка,
Вдруг показалась из него.
«Вы кто такой?
К кому идёте?»
В её глазах вопрос немой.
Я крикнул ей:
— Не узнаёте?
К кому?
К себе!
Куда?
Домой!
Не верите?
Откройте двери,
Вот там окошко в потолке.
Пять балок,
Можете проверить —
Их ровно пять
На чердаке.
В саду лопух цветёт по-царски.
Здесь всё обычное для вас.
А я
сквозь стёкла
той терраски
Увидел
солнце
в первый раз. —
Где он,
тот мир родного крова,
Начало всех моих начал.
Нет!
Не сказал я ей ни слова,
Я в дом родной не постучал.
Забор, сиренью сплошь обросший,
За ним не видно ничего.
Но всё стоит,
стоит
прохожий
У дома детства своего.
***
Мой критик, пишешь ты сердито,
Хотя, быть может, и умно.
В твоих статьях порою скрыто
Рациональное зерно.
Но тон казённого приказа
Своею строгостью крутой
Меня отпугивает сразу
От справедливой правды той.
Подумай, критик мой, о тоне,
Чтоб я с тобой был заодно,
Чтоб я клевал с твоей ладони
Рациональное зерно.
Вкладывайте деньги в воспоминания,
Вкладывайте деньги в чудеса.
Помню, летел я к тебе на свидание
Из Ростова в Москву лишь два часа.
Это пришло, как прозренье к поэтам.
Вмиг отмахнулся от тысячи дел.
Я еще утром не думал об этом,
А в полдень к тебе скорым рейсом летел.
– Напрасная трата денег, – друзья говорили,-
Студентик, купил бы уж лучше себе костюм выходной.-
Но сколько за все эти годы костюмов они износили,
Воспоминаниям нету износа.
Они и доныне со мной.
Влюбленный,
Счастливый,
Я вырвался в небо из будней.
Достал до тебя я заоблачным сильным крылом.
В любви
Чем ведешь ты себя безрассудней,
Тем памятней это с годами, потом.
И я повторяю как заклинанье:
Нет, не в сберкассу идите,
Свои сбереженья неся, –
Вкладывайте деньги в воспоминания,
Вкладывайте деньги в чудеса
Стихи Николая Доризо о женщинах
Доризо Н. К. Стихотворения. Песни
Предисловие. К СЕРДЦУ ЧИТАТЕЛЯ
Поэтическая муза Николая Доризо родилась под счастливым знаком Зодиака. Она светла и удачлива. Едва появившись на свет божий, она обратила на себя внимание. Ее приветил обширный круг читателей и почитателей, а также — Книготорг. Стихи Доризо издаются большими тиражами и быстро расходятся. Его поэтические вечера проходят с неизменным успехом, его песни исполняются с эстрады, по радио и телевидению, они давно и прочно вошли в быт. Словом, Н. Доризо популярен. Три десятка книг позволили ему занять заметное место в современной советской поэзии.
Он родился в 1923 году на Кубани. С благодатной землей этого края связано его детство. На многих стихах поэта лежат отблески воспоминаний о родной станице, о земле отчичей и дедичей. Тема Родины страстно и патетически проходит через все его книги. Но нередко она возникает в стихотворении нежным лирическим чувством, вызываемым внезапно ожившей в памяти деталью станичного быта или каким-нибудь эпизодом времен детства:
Писать стихи Доризо начал рано, совсем рано. Первые из них появились в печати, когда автору исполнилось пятнадцать. Пора литературного ученичества была долгой и трудной. Приходилось сочинять стихи и одновременно овладевать грамотой — общей и художественной. Доризо пристрастился к чтению, впервые открывшему ему доступ в большой и прекрасный мир жизни.
Едва минули годы отрочества и юности — грянула война. Великая Отечественная. Когда она закончилась, Николаю Доризо пошел всего двадцать второй. Но он все же успел исходить немало фронтовых дорог. Война сразу же властно вошла в его стихи. Первая поэтическая книга Доризо — «На родных берегах», вышедшая в Ростове-на-Дону в 1948 году, почти вся дышит воспоминаниями о тех тяжких и героических днях. Эта тема не выходит из памяти и сердца поэта.
Так начинается «Песня ветеранов». Этот мотив характерно окрашивает многие не только военные, но и «мирные» стихи Н. Доризо. И он вместе со своим лирическим героем мог бы сказать: «Война окончилась в Берлине,// Но не окончилась во мне».
В военных стихах Доризо почти нет батальных эпизодов, сцен. Поэта преимущественно занимает нравственный аспект войны: как она формировала характер человека, его психологию, его взгляд на мир, что она значила для судеб людей, какой они извлекли из нее душевный опыт и т. д. Эта сфера жизни всегда была ближе всего интересам и природе поэтического дарования Н. Доризо.
Тема войны, как уже отмечалось, до сих пор питает творчество поэта. В минувшем году Военное издательство выпустило его новую книгу, озаглавленную — «Меч победы». Книга эта была отмечена премией Министерства обороны СССР. Здесь собраны стихи разных лет — о войне и мире. Под каждым стихотворением проставлен год. И можно наглядно проследить, сколь стойким до нынешних дней продолжает оставаться интерес поэта к военной теме. Книга открывается поэмой, помеченной 1974 годом, — «О тех, кто брал рейхстаг».
Это поэма о героизме советского солдата, о нравственном величии его подвига в Отечественной войне. Сюжетное ядро поэмы — преодоление советскими войсками последних трехсотшестидесяти метров, оставшихся до рейхстага. На этом малом пространстве развертывается один из последних драматических эпизодов войны. Поэт нашел точные и выразительные слова, чтобы передать напряжение и исторический смысл последних часов войны. Грандиозные сражения под Сталинградом, Курском, Варшавой явились как бы прологом к этой завершающей битве: «Да, по количеству солдат// Был штурм рейхстага// Не то, что бой за Сталинград.//!! все ж, однако, // Сраженья всей войны святой// Четырехлетней// Мы все вели за этот бой,// Наш бой последний:// Под Сталинградом, и в Крыму,// И под Каховкой,// И были залпы все к нему// Артподготовкой».
Поэту, впрочем, не удалось до конца преодолеть грех некоторой иллюстративности. Кое-где мелькают строки полые, недописанные. Но в целом, повторяю, произведение это вносит свою долю в поэтическую летопись великой войны.
Стихи Доризо гражданственны и глубоко лиричны. Эти два полюса как-то очень естественно и органично в них сходятся. Поэт умеет говорить о «высоком», о явлениях общественно значительных с той личной заинтересованностью и тем лирическим проникновением, как если бы речь шла о самом интимном, о самых близких его привязанностях. Стихам Доризо свойственна сердечность лирического чувства, душевная взволнованность и искренность.
говорит Доризо. И придает этой формуле некое программное значение. Муза Н. Доризо демократична. Она чурается избранных «ценителей поэзии». Ей уютно и тепло в домах простых людей, где ее всегда благодарно и почтительно привечают.
«Родившийся на Кубани»: стихи Николая Доризо нужны были людям, как хлеб
«Огней так много золотых на улицах Саратова», «От людей на деревне не спрятаться», «На тот большак, на перекресток» – эти песни знает каждый россиянин, включая родившихся в ХХI веке. Песни настолько популярны, что многие считают их народными. На самом деле у них есть автор – поэт Николай Доризо. Немногие знают, что родился он на Кубани.
Человек-праздник
Высокий, статный, улыбчивый, чертовски обаятельный. Не картинный красавец, но женщины буквально млели – так вспоминает о Николае Доризо известный кубанский журналист Владислав Зинченко. Земляки подружились, когда Зинченко был неоперившимся корреспондентом районки, а слава Доризо уже гремела по всей стране.
– Он часто приезжал в станицу Павловскую, – рассказывает Владислав Иванович. – Привозил жену. Прима московской оперетты прыгала на шпильках по бороздам – ведь муж непременно хотел поговорить с хлеборобами. Много раз выступал в клубе, устраивал литературные посиделки. А однажды проезжал мимо с Сергеем Михалковым. Уговорил сойти на «родной станции». Несколько часов мотал автора гимна по Павловской.
Николай Доризо воспринимался как человек-праздник. Впрочем, земляки отмечали, что он охотнее расспрашивает, нежели говорит о себе. Лишь постепенно, спустя годы, часы телефонных разговоров и десятки интервью Зинченко был допущен к некоторым подробностям личной жизни. (Некоторые факты Николай Константинович описал и в своих воспоминаниях.)
До-ри-зо – можно разложить как по нотам. Кажется, с такой музыкальной фамилией стать поэтом-песенником было предначертано судьбой. Но раскрыться таланту, безусловно, помогли родители. Греческий аристократ Константин Николаевич Доризо прибыл из Афин в Петербург, чтобы учиться на юриста. Восторженно приняв революцию, остался «строить коммунизм». Молодой человек, свободно владевший семью языками, покорил сердце выпускницы Московской консерватории кубанской казачки Алевтины Павловны Бирюковой. Поселились молодые на родине супруги, в Павловской. В доме адвоката Доризо говорили по-французски, музицировали на фортепьяно, декламировали стихи…
Первый бенефис поэта состоялся в четыре года в Краснодаре, куда переселилась семья. Сам Николай Доризо вспоминал это так: «Помню, я вышел в центр комнаты и с выражением продекламировал два четверостишия, которые сам придумал. Все ахнули. Видимо, посчитали, что на ребенка, еще не умевшего писать, что-то снизошло с небес».
Стихотворения Доризо были нужно людям так же, как хлеб
Говорят, талант – это когда «Боженька поцеловал». И тем он мощнее, чем больше в судьбе «поцелованного» невзгод, трагедий и испытаний. Тонко, правдиво, проникновенно передавать близкие и понятные каждому чувства может лишь человек сам много переживший. «Мое детство можно было бы назвать счастливым, если бы в 1938 году не арестовали отца», – вспоминал поэт.
Константин Николаевич сохранил греческое гражданство, иностранного подданного обвинили в контрреволюции. Домой Константин Доризо больше не вернулся. Еще через три года Николай мог только загадывать, вернется ли домой он сам.
В 41-м, роковом, он отправился на фронт с удостоверением военного корреспондента. В 19 лет прославился на весь СССР как автор стихотворения «Дочурка». Аккомпаниатор выездной агитбригады написала музыку.
«В конце войны на ростовском рынке я увидел безногого инвалида в потертой шинели, который торговал кукурузными лепешками и текстами «Дочурки», отпечатанными на папиросной бумаге, – вспоминал Доризо. – И стихи, и лепешка стоили 10 рублей. Люди покупали и то, и другое. Значит, мое стихотворение было нужно им так же, как хлеб… А недавно по радио прочитали письмо ветерана, в котором он рассказал, что, возвращаясь с фронта, вез своей дочке медвежонка. Потому что запомнились строки: «Ты в кроватке лежишь, дорогая, крепко мишку прижавши к груди». Когда девочка выросла, мишка перешел по наследству к ее ребенку. Теперь у ветерана есть правнучка, которая засыпает, обнимая того же мишку».
– Свою настоящую семью Доризо создал, когда ему уже было за 40, – говорит журналист. – И, я уверен, пережитое на войне, трагедия отца научили его по-особенному ценить супругу Верочку, детей, внуков. Он не стеснялся говорить, что в них все его счастье. Первый неудавшийся студенческий брак сыграл большую роль в его творчестве.
Гениальные случайности
Картина «Дело было в Пенькове» вошла в золотой фонд отечественной киноклассики. И в немалой степени благодаря песням, стихи к которым Доризо написал. «Заглавная» подразумевалась одна – Доризо написал «От людей на деревне не спрятаться». Как у любого автора, «в загашнике» всегда имелось еще несколько стихотворений. «Огни в Саратове» композиторы отвергали: писать нужно о трудовых подвигах, а тут аморалка какая-то…
– Скорее всего, стихотворение было написано после разрыва с Геленой Великановой, – продолжает Владислав Иванович. – Певица как-то обмолвилась, что о браке с Доризо она вспоминать не любит. Достоверно известно, что однажды ночью, когда съемки фильма уже были закончены, поэт проснулся, «как будто кто толкнул». Вдруг понял, что слова «А я люблю женатого» идеально ложатся в сюжет! Побежал к композитору Молчанову. Тот сел за пианино… В восторге помчались на киностудию. Режиссер Ростоцкий сказал, что поздно. «А через день раздался звонок директора киностудии: «Что вы за песню написали? Вся студия ее поет. Хоть бы мне напели…» И специально для этой песни был доснят сюжет. »
Образцово-показательных людей и отношений не бывает. Поэтому самые любимые наши песни – про жизнь настоящую. Целиком из жизни – популярнейшая песня из х/ф «Разные судьбы». «Почему ж ты мне не встретилась, юная, нежная, в те года мои далекие…» Без «Песни Рощина» сюжет провисает. А ведь появилась она тоже случайно!
«Мы сидели с режиссером Леонидом Луковым в ресторане, – вспоминал Доризо. – И тут этот толстый немолодой добряк расплакался: «Коля, ну как она может не любить меня. » Речь шла о юной актрисе, сыгравшей в его фильме главную роль. Я говорю: «Леня, это был бы редчайший случай. Ты посмотри на нее, посмотри на себя». Луков, снявший культовые фильмы «Большая жизнь» и «Два бойца»… И тут – весь седой – сидит, плачет. Эта история так взволновала меня. Я позвонил: «Ленечка, мне Никита Богословский дал музыку, я написал песню». И стал напевать: «Как боится седина моя твоего локона, ты еще моложе кажешься, если я около». Леонид разрыдался: «Как ты нашел слова описать все, что я чувствую? Это гениальная песня».
Родившийся на Кубани
Николай Доризо – лауреат множества наград. В их числе Государственная премия РСФС, орден Трудового Красного Знамени, орден «Знак Почета». Но самой дорогой считал медаль «Родившемуся на Кубани». В 70-х гг. в ЗАГСах края ее вручали новорожденным. В 1973-м в станице Павловской медаль вручили и Доризо, которому стукнуло 50. Поэт писал: «Я испытал подлинное волнение. По удивительному совпадению мне вручили медаль в той самой комнате, где я когда-то жил. Сейчас в ней расположен ЗАГС».
– Ту медаль Николай Константинович носил в кармане и с гордостью всем показывал, – говорит Владислав Зинченко. – У земляков память оказалась короче. Дом, в котором жил Доризо, отдан под кафе, и даже нет мемориальной таблички. Улицы имени Доризо нет ни в Павловской, ни в Краснодарском крае, и вообще нигде…
Единственный в стране памятник, косвенно к нему относящийся, установлен в Саратове. Несколько лет назад коммерческая фирма подарила городу «памятник песне «Огней так много золотых» – главному символу города, так написано на табличке. Скульптура изображает молодого человека, ожидающего возлюбленную. Об авторах песни – поэте Доризо и композиторе Богословском – ни слова.
Досье
Николай Константинович Доризо
Поэт, литературовед, критик. Родился 22 октября 1923 г. Первое стихотворение опубликовал в 15 лет – к этому времени семья Доризо перебралась в Ростов-на-Дону. Первая книга стихов вышла в 1948-м, когда был еще студентом ростовского университета. В 1957-м окончил Высшие литературные курсы при Литинституте им. Горького. В этом же году на экраны вышел прославивший его фильм «Дело было в Пенькове». Брак с эстрадной певицей Геленой Великановой был недолгий: не сошлись темпераментами. С примой театра оперетты Верой Вольской прожил 40 лет – и она сама предложила Доризо взять ее замуж. Робкий кавалер водил ее то в театр, то в ресторан, и однажды она сказала: «Коля, у меня нет времени. Лучше женитесь на мне…» Умер 31 января 2011 г. в Переделкино.
Загрузка...